В сложившейся ситуации не так-то просто давать прогнозы развития горной отрасли. Что будет с объёмами добычи угля и других полезных ископаемых? Насколько критичен для индустрии уход с рынка крупных поставщиков оборудования?
Сохранится ли спрос на российское сырьё, стоит ли ожидать роста внутреннего спроса, и какова судьба экспортных поставок? Мы попросили представителей управления отраслевого объединения «Горнопромышленники России» поделиться своим видением ситуации.
Исполнительный директор НП «Горнопромышленники России» Анатолий Никитин подчёркивает: сегодня нет в России такой отрасли, которой не коснулись бы последние политические события. Российские добытчики и машиностроители ещё не успели оправиться от коронавируса и связанных с ним ограничений, как началась спецоперация, которая подсветила существенные расхождения во взглядах между Правительством России и руководством стран Запада.
И всё это самым непосредственным образом отразилось на рынке добывающей промышленности и производителях профильного оборудования. Хотя, отмечает Анатолий Юрьевич, то, что случилось, случилось не в феврале 2022 года: ситуация, в которой был застигнут горнодобывающий рынок, складывалась десятилетиями.
«Все мы долгое время думали, что Россия — это ресурсная страна, а западные государства — это развитые технологии, что вместе мы можем создавать достойный продукт. И именно так всё и было на протяжении многих лет.
В итоге порядка 80–90% работающего в добывающей промышленности оборудования — это импортные машины и механизмы. В целом это была рабочая эффективная схема: те предприятия, которые добывали ресурсы, делали своё дело, а те, что производили оборудование, — своё», — объясняет г-н Никитин.
Но сегодня всё то, что ещё недавно называли глобализацией и распределением компетенций, обернулось импортозависимостью. Всё это время российские машиностроители развивались с учётом требований рынка, то есть осваивали направление сервиса и производства ЗИП.
Гарантия на иностранную технику заканчивалась, и тогда в дело вступали российские компании, предлагая аналоговые запасные части. Как оказалось, это была «тренировка» и подготовка к импортозамещению.
«В 1990-х российские машиностроители оказались в тяжёлом положении. Норма прибыли с 20–23% упала до 2–3%, при этом советские заводы, как правило, представляли собой огромные промплощадки, которые в нашем холодном климате требовали существенных затрат на содержание, при этом производительность труда на этих заводах была низкой.
На это наложились проблемы в российской экономике, высокие кредитные ставки. Всё это не способствовало развитию машиностроения в нашей стране.
При этом норма прибыли в добывающих отраслях была и остаётся высокой — от 50 до 100%. А машиностроитель в последние годы был счастлив, если получал 8% на оборудовании и 11% на запчастях.
Сегодня условия также не располагают к обширной модернизации. Взгляните хотя бы на текущую ключевую ставку. Да, есть лизинговые программы, но там ставка может быть ещё и выше», — комментирует Анатолий Никитин.
При этом наш собеседник считает, что российские промышленники смогут встать на новые рельсы и запустить производство необходимого добывающим компаниям оборудования. На это понадобится время, по прогнозам г-на Никитина, речь идёт о сроке в 2–3 года. Пока же выручат дружественные страны: Индия, Китай, Турция.
Специалист акцентирует внимание на том, что здесь самое главное не увлечься и не заместить один импорт другим. Если те ниши, которые освободили европейские компании, оперативно займут китайские, которые зайдут на рынок с выгодным ценовым предложением, конкурировать с ними российскими компаниям будет очень сложно. И история повторится, только вместо импортозамещения перед нашей экономикой встанет задача «китаезамещения».
Анатолий Никитин настаивает на том, что есть стратегические для отрасли виды оборудования, которое нам просто необходимо производить в своей стране или же осваивать производство. Этот процесс уже запущен — в качестве позитивного примера специалист привёл работу Копейского машиностроительного завода.
Этот кейс широко освещался на выставке «Уголь России и Майнинг — 2022»: во время торжественного открытия губернатор Кузбасса Сергей Цивилёв обратил на него внимание и пригласил на сцену председателя совета директоров Копейского машзавода Анатолия Скурова.
«Импортозамещение — это задача, которая появилась не сегодня, и, понимая важность этого процесса, мы запустили программу ещё 9 лет назад. Российская промышленность в части горного машиностроения всегда была на высоте, и только 15–17 лет назад мы все стали использовать импортное оборудование, а до этого вся российская угольная промышленность работала на советском. Поэтому задача не новая, мы восстанавливаем свои позиции, и все предпосылки для этого у нас есть», — высказался г-н Скуров.
Что касается самих буровых станков, то, по словам председателя совета директоров Копейского машзавода, разработка такого оборудования — это совместная идея руководства завода и руководителей компании «Современные горные технологии». Последняя является эскплуатантом буровых станков и специализируется на оказании услуг по ведению открытых горных работ, в том числе и БВР.
Работу компании начали ещё до объявленных санкций. Задача была создать станок, вобравший в себя лучшие характеристики существующего импортного оборудования, но при этом российский, оснащённый системой автоматизированного управления.
«Свои разработки мы воплотили в серии «БАРС». На нашем станке вы можете видеть изображение этого животного, но «БАРС» — это не только зверь, но и буровой автоматизированный российский станок.
В отличие от станков Sandvik, он содержит в себе систему автоматизированного управления. Мы мониторим все процессы, параметры, индикацию нагрузок, а самое главное, [наша техника даёт] возможность вывода этих параметров дистанционно по каналам связи диспетчеру», — рассказал Анатолий Скуров.
«Сегодня завод изготавливает уже 12-й станок, мы эксплуатируем 9 единиц. За полтора года мы внесли определённые улучшения в конструкцию машин, и я бы сказал, что сегодня станки не уступают по своей производительности ни Epiroc (бывший Atlas Copco), ни Sandvik.
И перед нами стоит задача сделать этот станок лучше: повысить производительность и получить лучшие экономические показатели по сравнению с иностранной техникой», — сказал учредитель ООО «Современные Горные Технологии» Равиль Даутов.
По словам Анатолия Скурова (данные ТАСС), Копейский машиностроительный завод готов обеспечить российский рынок данной техникой, выпуская 60 машин в год. Цена российских станков на 10–15% ниже импортных аналогов. То есть можно говорить, что импортозамещение горного оборудование в отрасли происходит.
В целом «Горнопромышленники России» стремятся удержать своих коллег от шапкозакидательства и крайних точек зрения вроде: «Ура российской промышленности, сейчас мы сможем всё заместить», — или: «Грядёт кризис, нужно срочно уезжать из страны».
«Конечно же, отрасль столкнулась со множеством сложностей, перед предприятиями стоит задача переоборудования промплощадок, кому-то придётся скорректировать свои производственные планы.
Но при этом современные заказчики открыты к продукции отечественных поставщиков, и это позитивный момент. Раньше добытчики стремились заложить в проект как можно больше иностранного оборудования, желая скорее окупить инвестиции или быстрее запустить объект.
Сейчас же реальность такова, что те проекты, где заложено иностранное оборудование, встали на стоп, и компании ищут поставщиков из России», — рассуждает первый заместитель исполнительного директора НП «Горнопромышленники России» Сергей Кононенко.
Чтобы российские производители могли выпускать оборудование под собственным брендом, им как минимум нужны средства производства, напоминает г-н Кононенко. Не зря машиностроение и станкостроение в правительственных программах часто идут рука об руку.
При этом российская техника редко бывает «отечественной до болта», и многие критически важные комплектующие наши производители закупают за рубежом, в том числе в Европе, и этот факт, конечно, формирует серьёзные проблемы. Сегодня производители вынуждены или приобретать комплектующие по «серым» схемам, или использовать аналоги. Но и аналоги из дружественных стран, той же Индии, привезти не так-то просто из-за логистических трудностей.
«Все порты принадлежат англичанам, мы вынуждены везти по суше через Казахстан, страны Азии. За счёт новых логистических цепочек растёт стоимость, и в итоге та же микросхема обходится нам в 8 раз дороже, чем год назад», — комментирует Сергей Кононенко.
И тем не менее прогноз «Горнопромышленников России» таков: даже если иностранные компании через 2–3 года захотят вернуться на российский рынок, возвращаться им будет некуда, поскольку рынок этот перестроится, и освободившиеся сегодня ниши займут компании из России и дружественных стран.
Такова одна сторона медали. А есть и другая: что будет со спросом на российские полезные ископаемые, в частности уголь, в сложившихся условиях? Мало того, что обороты набирает «зелёная» повестка, так ещё и политические конфликты явно не поднимут спрос на наш «чёрный алмаз».
«Спрос на российский уголь в последние десятилетия только растёт, несмотря на ESG-тренд, «зелёную» повестку. И самым крупным поставщиком угля среди регионов России остаётся Кемеровская область: из 460 млн тонн, добытых в России в прошлом году, 260 млн тонн пришлось на Кузбасс.
При этом сейчас происходит перераспределение экспорта угля. Если прежде 65% уходило на Запад, в страны Европы, то сегодня порядка 60% объёмов уже приходится на Азию: растёт спрос на уголь в Индии и в Китае», — комментирует Анатолий Никитин.
Конечно же, неодинакова ситуация на рынках энергетического и коксующегося углей. Первый остаётся востребованным продуктом, но в его себестоимости большую долю имеют расходы на транспортировку. Если здесь, в Кузбассе, в регионе добычи, этот продукт можно назвать дешёвым, то чем дальше от уезжает из родных мест, тем менее рентабельным становится бизнес, построенный на добыче.
Иное дело металлургический уголь — кузбасский продукт пользуется популярностью во всём мире благодаря своим исключительным качественным характеристикам. Особенно это касается антрацита. И здесь, говорит Анатолий Никитин, спрос всегда превышал предложение.
Слабым местом угольной индустрии «Горнопромышленники России» называют даже не добывающее оборудование, а логистические цепочки. Например, именно по причине неразвитой логистики мы вынуждены продавать уголь в Индию с большим дисконтом.
Этот постоянно растущий рынок представляет большой интерес для российских угледобытчиков, однако большую его часть сегодня занимают поставщики из Индонезии. Возможность наращивать своё присутствие есть, но неразвитость логистических цепочек становится основным барьером.
Объёмы экспорта в Китай сегодня тоже заметно меньше потенциально возможных. И дело не в том, что в Китае снизилось потребление, просто уголь идёт сюда контейнерными перевозками, а в приоритете поставки товаров первой необходимости и стратегических товаров.
В результате контейнеры часто снимают с рейсов, и угольщики терпят большие убытки. А транспортная схема, которая позволила бы быстро переориентировать поставки, не налажена.
«Спад объёмов продаж имеет место, но, я думаю, мы всё наверстаем. Во-первых, развивается сеть железных дорог, а «Трансмашхолдинг», один из крупнейших в стране производителей вагонов, осваивает производство вагонов большей грузоподъёмности.
При этом в текущих условиях мы можем нарастить собственное потребление и развивать ту же углехимию, о которой сегодня столько говорят. Учитывая, что сегодня мы не обязаны соблюдать ESG-повестку в том виде, в котором нам спускают её с Запада, мы можем работать над созданием экологически чистых продуктов из угля», — отмечает Анатолий Никитин.
«Безусловно, логистика сегодня — это наша слабое место. Речь идёт, во-первых, о транспортных путях, по которым к нам приходят товары из других стран. Доставка очень сильно подорожала, что влечёт за собой рост себестоимости оборудования. С другой стороны, перегружены экспортные транспортные пути, что также отражается на цене поставляемого продукта и рентабельности бизнеса.
Но мы вовсе не говорим о неразрешимых проблемах. Работа ведётся, просто нужно время. Нельзя моментально прыгнуть на десяток ступеней вверх, нужно подниматься последовательно, что мы сейчас и делаем», — подчеркивает Сергей Кононенко.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.