Делать ли ставку на уголь?

Производство стали на предприятиях ЕВРАЗ в 2018 году снизилось на 7,3 % по сравнению с 2017 годом. В разных городах России реализовано несколько успешных проектов по запуску «неугольной» генерации — при участии газа и альтернативных источников. Казалось бы, какое отношение имеют эти события к добыче угля? На самом деле, прямое: именно металлургия и энергетика — главные потребители чёрного алмаза.

Два года назад, выступая на круглом столе в рамках Сибирского энергетического форума, директор АО «СУЭК-Красноярск» Андрей Фёдоров встал на защиту угольной генерации. По его словам, у российского угля большие перспективы, использовать, а значит, и добывать сибирские богатства мы будем ещё очень долго.

---

«Сегодня идёт серьёзное давление на угольную генерацию. Считается, что она грязная, что сильно влияет на климат и что будущее за альтернативными технологиями и за газом.

Я скажу, что все эти климатические посылы далеко не очевидны. Если глубоко погружаться в эту тему, то окажется, что это прямое следствие конкуренции на рынке различных источников энергии. Сегодня Красноярский край имеет громадные запасы бурых углей, себестоимость у нас самая низкая в мире.

И, безусловно, надо использовать наше конкурентное преимущество.

Чтобы было понятно: три государства, которые сегодня являются лидерами в мировой экономике, — США, Китай и Германия, имеют систему, на 60–70 % построенную на угольной генерации. И сворачивать её никто не собирается.

Да, Ангела Меркель говорит, что к 2040 году угольной генерации в стране не будет, но все понимают, что это чисто политический ход. Кто же знает, что будет через 20 лет?

Причём канцлер Германии делает такое заявление, когда немецкие предприятия энергетики, которые сжигают бурые низкокалорийные угли — а именно их производят в стране, работают достаточно эффективно и закрываться не планируют», — сказал представитель СУЭК.

---

Так есть реальные поводы опасаться за будущее угледобычи?

Противоречивая металлургия

Давайте повнимательнее присмотримся к российской металлургии, где всё не так однозначно, как может показаться на первый взгляд.

Говоря о результатах работы отрасли в первом полугодии 2018 года, специалисты «РИА-Рейтинг» оценили их как «в целом положительные». Рост производства составил 2,3 %, и этот результат — лучший за последние три года. При этом индекс производства чугуна, стали и ферросплавов, согласно данным Росстата, составил 103,4 %. Индекс производства прочих стальных изделий первичной переработки — 101,2 %.

Аналитики Deloitte рисуют примерно ту же картину: в разные месяцы 2018 года производство стали в России то опускалась до -14 %, то поднималось до +7 %. По итогам года ожидалось или сохранение показателей 2017 года, или незначительный прирост.

«Экспертный опрос представителей ряда металлургических и трубных компаний, проведённый Deloitte, показал, что две трети респондентов положительно оценивают текущее состояние дел в отрасли», — отмечают авторы отчёта.

Стальному рынку, конечно, есть на что опереться. Например, мощным потребителем является строительная отрасль. Возведение крупных инфраструктурных проектов — мостов, спортивных комплексов — не обходится без стальной продукции. А раз есть спрос, есть и предложение — в нашем случае производство.

Но есть и другая сторона медали — так часто обсуждаемые долги российских металлургов. По информации «Ведомостей», закредитованный «Мечел» может расстаться с крупнейшим инвестпроектом — Эльгинским месторождением, и на актив уже есть претенденты. «Северсталь» не так давно опубликовала финансовые результаты 2018 года. Всё в отчёте хорошо: выручка растёт, расходы сдерживают, прибыли и потоки растут. Но и чистый долг растёт тоже.

Отчитался и НЛМК: невероятный рост прибыли (на 54 %), рост выручки. И рост чистого долга.

«В денежном эквиваленте потребление угля энергетикой и металлургией сопоставимо. Все вы знаете, что чёрная металлургия находится в глубочайшем кризисе.

Почти все меткомпании закончили 2016 и 2017 год с убытками.

Часть производств консервируется, тяжёлое положение железных рудников и меткомбинатов Сибири — яркий тому пример. И это касается не только России.

По нашим оценкам, в мире остановлено более 20 % металлургических мощностей», — подливает масла в огонь заместитель технического директора АО «СУЭК-Красноярск» Сергей Степанов.

Оговоримся, что г-н Степанов говорит вовсе не о том, что эпоха угля и рекордных объёмов добычи подходит к концу.

Эксперт прогнозирует закат традиционной парадигмы потребления угля: выкопали — передробили — сожгли и настаивает на необходимости развития более сложных и эффективных технологий.

Углехимии, в частности. Он напомнил, что традиционная чёрная металлургия базируется на технологических принципах даже не XX, а XVIII–XIX веков.

«Домна — основной инструмент чёрной металлургии — изобретена в XVII веке. С тех пор она масштабируется, но принцип работы остаётся неизменным».

Нос по ветру

Перейдём ко второму крупному потребителю угля — энергетике.

«Тренды энергетики больше на слуху, чем металлургические. Отмечу только самый важный. Все вы знаете, что использованию угля в промышленности, энергетике и ЖКХ препятствует повышенный экологический ущерб при сжигании угля по сравнению с природным газом.

Я уже не говорю про возобновляемые источники энергии, которые в последние годы бурно развиваются и по стоимости киловатт-часа в ряде регионов мира уже конкурируют с ископаемым топливом. Китай, США, Германия и ряд других стран реально сокращают долю угля в энергобалансе.

Для наших угольщиков это неизбежно влечёт снижение экспорта», — рассуждает Сергей Степанов.

Долгое время представители энергетики вместе с угольщиками говорили о том, что альтернативы углю по меньшей мере в Сибири, собственно говоря, нет, и солнечные батареи, ветропарки и мини-ГЭС для России — история необязательная.

Но в последние годы в этом направлении наметились интересные перемены. В частности, в стране начала развиваться ветроэнергетика.

Нет, революции не случилось, передела энергетического рынка не намечается, да и события все пока не сибирские, но тенденция заслуживает внимания.

В прошлом году в Ульяновской области запустили первый в России ветропарк, это 14 ветрогенерирующих установок по 2,5 МВт. Объект уже работает на оптовом рынке электроэнергии. Планируется, что годовой объём реализации электроэнергии, произведённой на УВЭС-1, составит 85 ГВтч. Да, проект реализуют при активном участии иностранных компаний: всё-таки дело для нас новое, неосвоенное.

Структура, которая запустила ветропарк, подконтрольна финской Fortum. К делу подключилось «Роснано», и ожидается, что в будущем в Ульяновской области заработают и другие энергообъекты схожего профиля.

И это ещё не всё. Датская компания Vestas намерена запустить на территории всё того же региона производство лопастей для ветрогенераторов. Что примечательно, для российских ветрогенераторов: «Фортум» и «Роснано» выбрали Vestas в качестве своего технологического партнёра.

Более того: на производство ветряков уже настроился завод «Сибгазстройдеталь» — крупный производитель соединительных деталей трубопроводов. В Волгодонске даже появилась новая производственная площадка — «ВетроСтройДеталь».

Завод заключил 5-летний контракт с компанией Red Wind «РЭД ВИНД Б.В.» на производство 388 башен для ветрогенераторов.

Упомянутая компания — совместное предприятие голландцев и нашего «Росатома». Завод в Волгодонске планируют достроить в этом году, на 2019-й же назначено начало эксплуатации. Ветряные башни уже ждут ветроэнергетические парки Краснодарского края и Адыгеи.

Ростовская область также обещает присоединиться к ветроэнергетической эпопее. К концу текущего года, по словам главы региона, уже запустят первый ветропарк. Всего же здесь намереваются построить три таких площадки до 2024 года.

Реализовывать проект намерена компания «Ветроэнергетика», имеющая отношение к уже упоминавшимся «Фортум» и «Роснано».

Сегодня эксперты энергетической отрасли не рассматривают ветроэнергетику как реальную альтернативу традиционным источникам. Обычно с её помощью предполагается обеспечить энергией удалённые населённые пункты — не более того.

«Дело в том, что около 80 % территории России до сих пор никак не связано с центральными энергосистемами. В большинстве своём это малонаселённые северные районы Якутии, Восточной и Западной Сибири. До них вряд ли когда-нибудь станут протягивать линии электропередач, потому что это очень дорого. Только несколько небольших городов Норильского промрайона снабжены ТЭЦ и ГЭС. В основном же северные поселения вынуждены существовать за счёт дорогих дизельных электростанций — 1 кВт/ч стоит от 50 до 100 рублей в зависимости от стоимости топлива.

Полностью заменить ими дизельные генераторы невозможно.

Вырабатываемая мощность ВЭС зависит от ветра, скорость которого постоянно меняется. Для выработки энергии ветроустановкам нужен ветер со скоростью не менее 5 м/с, а в идеале все 10–15 м/с — понятно, что такие условия есть не везде и не всегда.

Вдобавок к этому у ВЭС довольно сложная система управления, поскольку она должна плотно взаимодействовать с дизельным генератором: включаться и выключаться в зависимости от его режима работы и скорости ветра.

В любом случае ВЭС может стать дополнительным источником для районов с благоприятными условиями, который будет вырабатывать энергию во время отключения дизельных генераторов. Вдобавок к этому её можно «складировать» в аккумуляторах и использовать в любое время, что позволит сэкономить на топливе, а более низкая цена 1 кВт/ч ВЭС снизит стоимость электроэнергии, произведённой дизельными генераторами», — считает к. т. н., профессор кафедры Электрических станций и электроэнергетических систем СФУ Владимир Тремясов.

Но ведь, с другой стороны, никто не мешает развивать это направление и использовать энергию ветра и в более глобальных целях. Сегодня российскую ветрогенерацию называют бурно развивающейся отраслью: её поддерживают власти на региональном и федеральном уровне, к ней присоединяются производители.

Ключевым препятствием на пути развития российской ветроэнергетики Владимир Тремясов назвал отсутствие российского производства профильного оборудования — а то киловатты получаются золотыми, нет и смысла отказываться от дизелей. Но ведь эта задачу сегодня как раз и решают.

Газ вместо угля

Ну и традиционная ремарка о перспективах газовой генерации. О газификации Сибири традиционно рассуждали так: зачем нам дорогой газ, если у нас так много дешёвого угля? Несколько лет назад специалисты СФУ даже посчитали, во сколько обойдётся строительство газопровода в Красноярском крае. Получилось, что очень дорого.

«Всё зависит от протяжённости газопровода, различных геолого-географических факторов. Но, по нашим подсчётам, прокладка 1 км газопровода в негазифицированный регион обойдётся в 60–61 млн рублей», — объяснили учёные.

---

Англия против шахт

По словам директора АО СУЭК Красноярск Андрея Фёдорова, европейские государства не намерены прекращать добычу угля. Но вот уже четыре года, как в Англии закрылась последняя угольная шахта. Это была шахта «Келлингли» в английском графстве Северный Йоркшир. Лондон отказался субсидировать горняков из-за падения спроса на уголь. Эксперты отмечают, что Великобритания продолжает использовать этот ресурс, но теперь он всё больше не английского происхождения.

---

Что же касается возможности перевода существующих угольных ТЭЦ на газ, то на это специалисты главного производителя энергии и тепла в Сибири — компании СГК — обычно отвечали так: в теории можно, но сложно и дорого.

«Каждый котельный агрегат, все вспомогательные системы созданы под конкретную марку угля, то есть под конкретное месторождение. Учитывают зольность углей, их влажность и многие другие параметры. Сжигать непроектное топливо на станции категорически запрещено. Если это случится, то может наступить взрыв в системе топливоприготовления либо в самом котельном агрегате.

Теоретически можно переоборудовать агрегаты под другой вид сжигаемого угля, только для этого придётся разработать проект, из которого будет понятно, какое количество элементов необходимо усовершенствовать или заменить. Но капитальные затраты на такую модернизацию будут очень высоки», — говорит заместитель главного инженера по эксплуатации красноярского филиала Сибирской генерирующей компании Алексей Золотов.

И вот тут новость из Воркуты: «Т Полюс» намерена перевести на газ Воркутинскую ТЭЦ-2. В это дело предполагается вложить около 1 млрд рублей.

«В рамках техперевооружения котла будут установлены новые горелочные устройства, которые позволят сжигать как природный газ, так и уголь. Всеми технологическими процессами будет управлять единая микропроцессорная система. Также в процессе реконструкции на каждом из котлоагрегатов предстоит смонтировать газопроводы, газоходы, воздуховоды, контрольные приборы и автоматику», — сообщает «Т Полюс».

Соответствующую инфраструктуру готовит и «Газпром» — в рамках поручения Президента РФ Владимира Путина по обеспечению устойчивого тепло- и энергоснабжения Воркуты. Эксперты решили, что газовая генерация с этой задачей справится лучше. Работы предполагают завершить к 2020 году.

Может быть, когда поставщик угля и генерирующая компания не являются одним холдингом (с прошлого года СУЭК принадлежит 99,94 % уставного капитала СГК), подсчёты затрат и выгод идут как-то по-другому?

Конечно, есть и другая сторона медали. Традиционный аргумент угольщиков — угля в России и на планете вообще существенно больше, чем газа.

«Сжигание природного газа на больших электростанциях и ТЭЦ — а в России их 70 % в ТЭК — это преступление перед будущими поколениями. Природный газ — это ценное сырьё для газохимии, и это исчерпаемая сырьевая база. Все прогнозы — от 40 до 60 лет», — напомнил г-н Степанов.

Всё больше и больше

Как все эти события сказались на добыче угля? На сегодняшний день — абсолютно никак. Это лишь тенденции, которые в ближайшем будущем могут спровоцировать изменения в отрасли. Пока же российская угледобыча чувствует себя очень хорошо.

«Добыча угля в 2018-м составила более 439 млн тонн. Выросли показатели как коксующегося, так и энергетического угля, продолжился рост обогащения — мы достигли цифры в 200 миллионов тонн. Выросла заработная плата и численность персонала впервые за восемь лет», — сообщил замминистра энергетики Анатолий Яновский, выступая на Всероссийском съезде угольщиков в Новокузнецке.

По его словам, всё в отрасли просто отлично: и объёмы потребления выросли — на внутренний рынок отправили 180 млн тонн, и экспорт прибавил 20 млн тонн, и количество убыточных предприятий снизилось. Аналитики говорят о возможностях дальнейшего увеличения объёмов добычи, хотя кто решится давать точные прогнозы будущего России.

Текст: Кира Истратова