ГЛАВНОЕ МЕНЮ
Нашли ошибку? Выделите ее мышкой
и нажмите Ctrl + Enter

Бойтесь данайцев, дары приносящих!

05.02.2016

Как ни пытались на Красноярском экономическом форуме 2016 титаны промышленного мира в лице EN+ и светила науки «дуги гнуть с терпеньем и не вдруг», тема перспектив развития углехимии и возобновляемой энергетики в разрезе увеличения производства «зелёной» энергии в Сибири (ГЭС, ВЭС, СЭС) за круглым столом не создала должного резонанса. Зато добавить инициаторам мероприятия в чашу с амброзией тираду из нескольких капель аконита удалось председателю росcийского независимого профсоюза работников угольной промышленности Ивану Мохначуку.

Отрасль трансформируется

Принятое и подписанное Россией в конце прошлого года в Париже новое международное соглашение в области снижения выбросов парниковых газов стало очередной головной болью для промышленного консорциума. Безусловно, сей документ нацелен на реальные действия стран-подписантов по ограничению выбросов парниковых газов. Причём фундаментальным в данном случае считается глобализация перехода от традиционной энергетики, базирующейся на сжигании ископаемого топлива, в частности угля,к повсеместному потреблению возобновляемых источников энергии, у которых будто бы отсутствует эмиссия парниковых газов. Отрадно, что наша страна ратует за экологию в рамках мирового масштаба, но за наличием огромных возможностей стоит не что иное, как долгосрочный риск для всей отечественной угледобывающей промышленности, которая уже сейчас теряет свои позиции на рынках сбыта. А в перспективе, из-за отказа от использования угля в качестве топлива для электростанций во всём мире, и вовсе может остаться с носом.

По словам управляющего партнёра McKinsey Ермолая Солженицына, темы экологии очень важны для мирового сообщества, и не только в теории, но и в практике. Поэтому дискуссии о том, как данная тема начинает влиять на промышленную аудиторию, ведутся который день. Китай, например, к 2030 году намерен достичь пика выбросов парниковых газов в атмосферу и увеличить долю альтернативных источников энергии до 20%. Об этом вели речь представители компании Shenhua по России и странам СНГ.

«Как генеральный директор «En+» хотел бы обозначить саму тематику и причины неоднократного возврата к данной теме. Именно проблематика периода 2030 плюс, и те вызовы угольной отрасли, которые мы видим уже сегодня, могут реализовываться и трансформироваться в угольной индустрии намного скорее, а точнее через 10-15 лет. Сейчас отраслевая ниша находится перед серьёзным вызовом в разрезе следующих аспектов: очень низкие цены на все энергоресурсы, снижающиеся объёмы добычи в мире и в России. За последние 5 лет производство угля в стране сократилось на 14%. Идентичная тенденция наблюдается и в мире, и это всё происходит на фоне неких новых правил в рамках экологической или климатической дисциплины, которая формируется в результате диалога между многими странами, принявшими участие в Парижской конференции в декабре прошлого года. Был выработан некий договор, но всё безальтернативно, если подобный императив не выльется в некий механизм стимулирования и внедрения безуглеродных или низкоуглеродных технологий.
Ключевой предмет обсуждения парижской конференции — 37% выбросов СО2 приходится на предприятия электроэнергетики, а это примерно 23 млрд тонн СО2, около 40% из которых приходится на угольную генерацию. Соответственно с учётом вероятности возможного внедрения налога на выброс СО2, что по сути является спорной негативной мотивацией, изменение и трансформация в угольной отрасли становится острой необходимостью. У нас в стране 150 000 человек работает в угольной отрасли, и только в нашей компании 6 000 вовлечены в производственный процесс и данное колоссальное изменение, сжимание отрасли на горизонте следующих 15 лет требует определённой реакции уже сегодня. Таким образом, мы сегодня должны представить, как угольная отрасль будет выглядеть сквозь призму глобальной трансформации спустя годы. Для того чтобы не допустить серьёзного сокращения персонала, необходимо обратить свой взгляд на новые технологии, проанализировать, что у нас есть в портфеле и соизмерить возможности, которые нам открывают инновации. То есть проанализировать, сделать аудит технологий, и лучшим из них дать возможность развиваться, не без участия государства», — заявил генеральный директор «En+» Максим Соков.

Бесполезна ли соломинка?

Игроки российской угольной отрасли видят частичное решение возникших угроз в диверсификации производства. Речь идет об углехимии, а точнее глубокой переработке угля, с помощью которой можно производить синтез-газ, аммиак, кокс, угольный пек, смолу, пластмассы, красители и другие продукты. Собственно, на первый взгляд, перспективность идеи метаморфоз с невостребованными излишками добываемого угля в востребованный на рынке продукт, несомненно, прельщает. Но параллельно с этим выстраивается и ряд проблем, таких как отсутствие инвестора, способного финансировать подобный долгосрочный проект, имея лишь ориентировочные экономические обоснования. Когда обсуждают полный перевод угольной промышленности на углехимию, то цена вопроса сводится к капитальным вложениям в объёме 24 трлн рублей. Сомнительно, что выстроится очередь из бизнесменов, готовых вложить такие деньги здесь и сейчас в туманный фантом. Допустим, авантюра имеет место быть: даже при наличии некого олигарха-инвестора нет уверенности в том, что удаться кардинально, развернуть глобальный рынок лицом к проекту. Даже если гипотетически весь уголь страны перевести в метанол, то объём продукта,полученного после переработки угля, в 2,5 раза перекроет мировую потребность. Куда ж столько? Такая же ситуация относительно пропилена. С учётом того, что сегодня спрос по этим сегментам полностью закрыт предприятиями газовой и нефтяной промышленности, то оптимизмом в этом направлении даже и не пахнет. Но самое примечательное, что активное внедрение новых технологий в угольной промышленности не приведёт к сокращению выбросов парниковых газов, поскольку углехимия, будучи процессом энергоемким, будет генерировать на 5-15% больше выбросов углекислого газа в сравнении с обычным сжиганием угля. Так что постулат «экономика должна быть экономной» в данном случае никоим образом не вписывается в эту замечательную промышленную картину. Однако большинство промышленников по-прежнему хватаются за углехимию как за спасительную соломинку…

Технологии есть, поддержки нет

Некоторые углехимические технологии рассчитаны на использование низкокачественного угля для получения продуктов газа.

«При этом они более экологически чистые, чем сжигание твёрдого топлива, поэтому выбросы вредных газообразных загрязнителей, как и токсичных веществ, вместе с золой, ниже», — говорил заведующий лабораторией Сергей Глазов из Института проблем химической физики РАН во время дискуссии за круглым столом о перспективах развития углехимии в России.

По его мнению, углехимические технологии не только улучшают экологические показатели, но и повышают энергетическую эффективность производства.

В качестве примера рассматривали разработку новой технологии получения угольного пека, которой занимаются в Институте нефти и газа СФУ в рамках совместного проекта с «Русалом».

«Преимущество новой технологии видят в повышении эффективности переработки угля. Когда из тонны угля вместо 1,5–2% можно получить до 40% связующего пека практически с отсутствием газообразных отходов. Пока потребность пека в России наполовину покрывается за счёт импорта из Китая, Казахстана и стран-производителей», — рассказал профессор Института нефти и газа СФУ Николай Довженко.

Продвижение новых технологий позиционируется как стратегическое направление для государства. Кстати, директор компании Shenhua по России и странам СНГ, Гуан Изянь, озвучил, что китайское сообщество вкладывает миллиарды долларов в развитие этого направления и, «что огромнейшие запасы угля на планете имеют тенденцию к очень глубокой переработке».

Тут вспомнили и светило отечественной науки Дмитрия Менделеева, который говорил: «Сжигать нефть и уголь — всё равно, что топить печь ассигнациями…» с акцентом на то, что в научно-производственном портфеле на сегодняшний день предлагают несколько проектов для получения естественного продукта для карбамида и сжиженного газа, проект переработки бурого угля в метанол и проект переработки бурого угля в аналог бурого газа. Естественно, данные технологии не уникальны, но якобы российские наработки имеют наилучшее применение, но в реальности достаточно сложно внедряются. Так как источник финансирования достаточно сложно найти, а западные разработки, в частности штатовские, уже вовсю продвигают во всём мире. В процессе дискуссии один из участников продемонстрировал аналитический пример: что и сколько можно получить из одной тонны бурого угля, основываясь на российских разработках. Автор подчеркнул, что данные цифры взяты не из головы с надеждой на то, что присутствующие за круглым столом представители структур, обладающие остатками дешёвого сырья в виде бурого угля, заинтересуются программой интенсификации использования активов. Но все прекрасно понимают нынешнюю сложность привлечения крупных кредитов, а капитальные затраты, кстати, по этим проектам весьма высокие.

К примеру, разработчики новых технологий признают, что им объективно легче проводить такую работу в Казахстане, благодаря существующему в этой стране серьёзному продукту господдержки предпринимательства, развитой сетке структурных подразделений и интересным преференциям для иностранного инвестора. В частности, государство предлагает до 30% компенсации инвестиций и НДС по ставке в 12%. В отношении Киргизии также множество лояльных и привлекательных предложений, а ставка НДС там ещё ниже. И в свете последних событий разработчикам технологий хотелось бы большей концентрации внимания на интеграционную платформу европейского экономического общества.

«Мы очень много и часто плачемся, что нас все обложили, что тяжёлые времена, и никто не даёт кредиты. Конечно, всё это есть. Но с другой стороны бизнес — настолько уникальный социум, который всегда выживает. Всегда находится возможность финансирования проектов, возможность продвижения технологий и существование тех людей, кто рад создавать и готов внедрять эти технологии», — высказался один из представителей научной диаспоры.

Кто бы сомневался в готовности учёных созидать великое, доброе, вечное. Только не станут ли новые технологии очередным даром Данайцев, ведь за каждым неверным шагом стоят не только ошибки и эксперименты внедрений, а уровень жизни многих людей, в том числе и сибиряков.

Правда-матка от профсоюза

«Сегодня присутствует много людей, кто недостаточно знаком с угольной отраслью. Я хочу сказать, что не согласен с Максимом Соковым — он либо не знает цифр, либо передёрнул.
Во-первых, за последние 10 лет нарастили объём добычи на 74 млн тонн угля. При этом повысили продуктивность труда на 81 тонну. При таких-то объёмах и производительности Россию никогда не догонят. Это радует.
Второе, вот за прошлый год, я могу постучать по дереву, зафиксирован самый минимальный смертельный травматизм, которого никогда не было при результате почти на 375 млн добычи угля всего случая 22.
Конечно, это такие результаты, которые были проведены ещё в 1990-е и при поддержке государства. Сегодня, скорее всего, не совсем верно сравнивать российскую угольную отрасль с китайской. У последних в собственности на долю государства приходится практически 77%. При этом у нас сегодня 143 000 работающих. Почти поровну 40 900 и 43 800 работающих в шахтах под землёй и на открытой горной добыче.
Более того, несмотря на сложное время собственники инвестировали в угольную отрасль порядка 40 млрд рублей и при этом заёмного капитала не более 3 млрд. По сути 37 млрд они нашли у себя. И собственники готовы и дальше вкладывать денежные средства и развивать угольную отрасль при условии, что государство перестанет отнимать то, что, на мой взгляд, не положено государству. Что же касается инноваций, то многое делают наши учёные, и я их стремления глубоко уважаю. Но относительно внедрения я посмотрел, что за последние три года зарегистрировано 56 патентов на переработку угля, углеотходов и прочее. При этом их них не реализовано ни одного. Почему?! Вот здесь как бы и ответ на эти вещи. Вот здесь сидит достаточно много людей. Только представьте, что если все мы стали безработными, то пришли бы с протянутой рукой за пособием, дотациями по ЖКУ, бесплатной медициной и образованием для себя и детей к государству. Но когда мы, совместно объединившись, создали некую компанию и стали внедрять инновационные разработки, то, какого «ляда» придёт государство и начнёт отбирать у нас налоги? Мы внедряем инновационный продукт, монтируем, налаживаем связи, продвигаем, и при этом всё под контролем научного блока учреждений или те же технопарки. Плюс собственники готовы под эти программы финансировать проекты, не обращаясь за деньгами к государству. Но при этом государство должно освободить инновационные продукты, от каких бы то ни было налогов и сборов на период от разработки и до внедрения в промышленном масштабе. При этом мы создаем и рабочие места, и формируем бюджетный фонд, платим заработную плату. А также мы являемся потребителями тепла, электроэнергии и материалов. Тогда возникает вопрос: мне скажут о выбросах СО2, грязных технологиях. Да, конечно, может быть. Но я был в Германии на одной из котельных, где топливный ресурс именно уголь. И там я не наблюдал каких-либо санкций в отношении собственника котельной по поводу экологической безопасности. То есть успешно применяются технологии, при которых вполне нормально сжигание угля. И последнее, я думаю, если правительство подписало протокол, то оно взяло на себя ответственность и обязано создать какие-то преференции для угольщиков с точки зрения углехимии глубокой переработки угля в разрезе новых технологий. Шахтёры не просили подписывать протокол.
Если мы не создадим новое производство, не будет облагаемой части дохода бюджета. Наши партнёры по Евразийскому союзу демонстрируют, как государство идет им навстречу. У нас же как удавку все затягивают, затягивают, но и мы можем взбрыкнуть, и мало никому не покажется. И я думаю, что, если мы не найдем взаимопонимания между шахтёрами, правительством и перспективами, то последствия могут быть непредсказуемыми. И не только ради шахтёров. Вы подсчитайте, мы добываем уголь в 18 субъектах РФ, работаем в 26 субъектах. За шахтёрами стоят смежники. Потом, если вы нас удушите, мы повезем уголь по железной дороге. А это транспортная магистраль дает 26%, а на Восток — это 60%. Вот тогда-то и возникает вопрос: что будут делать железнодорожники? И инфраструктура со всеми остальными подразделениями? Поэтому прежде чем заявлять о каких-либо вещах и подписывать документы, государству необходимо учесть все нюансы и провести подсчеты. И последнее: возможно я очень жёстко критикую правительство, но полагаю, имею на это право. Есть энергетика, сельское хозяйство, химическая промышленность, но все это сведено в единую систему промышленной политики государства. Получается, как в той басне — лебедь, рак и щука — каждый в разные стороны. Спотыкаемся, пересекаемся, мешаем друг другу, а потом бежим в правительство к президенту и лоббируем свои интересы, которые не увязаны с другими хозяйственниками. Сегодня на форуме много говорили о человеческом капитале, доверии, потенциале. Укрепить надо задатки доверия у народа; не давить, не ломать правила игры на переходе. Согласовали правила, вдруг нет ребята, у нас в казне денег не хватает — мы пошли по другому пути. Либо опять кто-то кому-то дорожку перешел, пролоббировал и сразу же обложили налогами. Так вот этого не должно быть. А если это будет, то мы будем каждый раз собираться на форумах и толочь воду в ступе. А что дальше?», — конструктивно и серьёзно заявил председатель Росуглепрофа Иван Мохначук.

Затянувшаяся дискуссия стала сбавлять обороты, но генеральный директор ООО «Компания «Востсибуголь» Евгений Мастернак решил дать реванш:

«Хочу продолжить диалог. Я не говорю о презентации и сконцентрируюсь на иных вещах. Я как раз не согласен с выводом шахтеров из шахт. Я как раз вчера проводил профсоюзную пресс-конференцию. Мы договорились, о чём хотели. Люди прекрасно понимают, где они сейчас живут, это реалии. Мне вот просто показалось, что в первой части выступления тезисы, которые вы озвучили, отражают несколько иную картину состояния угольной отрасли (адресовано Ивану Мохначуку — прим. редакции). Так вот я действительно нервничаю. Потому что у нас и без этой угрозы Парижского саммита, которая образовалась практически недавно, у нас и так было все очень не то. Вот давайте посмотрим, что происходит. На примере нашей группы — мы расположены в Восточной Сибири. И внутренний рынок находится в стадии стагнации уже который год, у нас стало потребление угля на шахте «Иркутскэнерго» рекордно — 18,9 в 2007 году. По поводу экспорта: впервые в 2015 году в мире на 38 млн упал. И экспорт чуть более маржинальней, чем внутренний рынок сбыта. Пятый год подряд цены на уголь снижаются, но компании продолжают двигаться по пути выбора лучшего решения из худших. Ситуация на самом деле плохая. Мы сейчас пока держим ее. Угольная промышленность, коллеги, кто не знает, представлена самым сильным профсоюзом, и соответственно самыми дисциплинированными работодателями. В действительности к нам нет претензий – мы выполняем все условия. И тем не менее и на внутреннем, и на внешнем рынке сейчас новая угроза: рост технологии платежей путём затрат при переходе на закон о новой и лучшей технологии добычи. Кто не в курсе — в случае невыполнения предписаний коэффициент к 2020-му году будет 7,7 — штраф. Можно говорить, что это не совсем наша проблема, а проблема энергетики. И особенно она ударит по производителям бурого угля. Поэтому я нахожусь в напряжении в последнее время, и плюс Парижский саммит. Поэтому сведения о тех затратах, которые были озвучены, для нас не новость, со многими разработчиками мы вели диалог и обсуждали. К сожалению, на теперешний момент той технологии, которая способна обработать продукт как технически, так и с точки зрения экономики, которая была бы рентабельной, и могла заменить существующую, а запасы исчисляются десятками млн тонн, её пока нет. Но к счастью, наверно, как сказал Максим Соков, угроза наступит через 10-15 лет. Но за нами многотысячные коллективы. Это не очень много — 150 000 человек. Напомню, угольная отрасль на самом деле сейчас сопоставима по разновидности с любыми мировыми аналогами. С нами смежники, с нами все те работы, что выделились в результате реструктуризации советской угольной отрасли; на самом деле гораздо больше — исчисляются сотнями тысяч. Поэтому для нас, если вместе с остановеой шахт «вылетит» несколько десятков млн тонн угля, куда мы денем этих людей. Сейчас без государства мы ничего не сделаем. Тут однозначно нужно желание бизнеса и воля государства. И наверно тогда, через 10 лет, когда угроза начнет сбываться, мы хотя бы каким-то образом минимизируем те негативные последствия, которые, несомненно, будут».

На что Иван Мохначук сразу же резко парировал:

«Либо Вы меня невнимательно слушали, либо сконцентрировались не на том. То, что шахтёры самые дисциплинированные, мы все знаем прекрасно. То — что цены на уголь упали в три раза не наша вина. Не наша вина, что все тарифы поднимаются и что нас загоняют в угол. Я считаю, что это обязательство правительства, не надо просить, оно обязано нам помочь в той ситуации, в которую они же нас и загнали. Об этом шла речь. А о том, что мы с вами договоримся, так это куда вы денетесь с подводной лодки. Мы найдем взаимопонимание, учитывая вашу ситуацию. Если бы мы не вошли в ваше положение, то я бы не подписал два года назад протокол тарифного соглашения, с учётом всех аспектов применительно к экономической обстановке каждой угольной компании в отдельности. Можно было бы вывернуть вас наизнанку и по судам затаскать. Мы осознавали, что вам тяжело — это раз. А второе, мы же понимаем, что вы всё равно не сделаете. Вы как та корова, которая пришла в стойло, вас подоили, а потом и доить нечего. Вам помочь надо — выпустить в поле. Поэтому в разрезе назревшей проблемы именно правительство обязано помочь угольщикам выйти из сложившегося положения».

В ответ на критику со стороны профсоюзного блока от организаторов круглого стола прозвучали следующие слова:

«Конечно же, в каких-то сложных ситуациях правительство по мере необходимости оказывает поддержку. Тем не менее, угольная отрасль — такой же бизнес, как и любая другая отрасль. Если цены упали, то не вертикаль власти привела к такому, а это некий фактор мировой экономики. Точно так же как есть факторные реалии, которые формирую текущую ситуацию на рынке, и мы должны прогнозировать состояние рынков в будущем: через 5, 10, 15 лет. И мне очень удивительно, что вы не смотрите на перспективу, и не воспринимаете неизбежного — потребление угля в мире будет снижаться, тем более бурого угля. И если мы сегодня не займёмся рассмотрением тех технологий, которые нам позволят сохранить хотя бы частичное потребление, а через элемент добавленного продукта эффект на экономику на ВВП, то ситуация через 10 лет будет просто катастрофическая. Потому что завтра не надо будет сокращать людей в таком количестве, котором необходимо будет сократить через 10 лет. Угольная промышленность, и это нужно признать, спустя десятилетие претерпит колоссальные изменения. И готовиться к ним надо уже сегодня».

«Я уже сказал, что за 10 лет вы сократили 81 000 человек, работающих в угле. И никто с вилами на улицу не ходил. Я ж не прошу, чтобы государство дало нам денег, а делаю акцент на помощь со стороны государства в качестве преференций в сфере внедрения новых технологий по глубокой переработке угля. И нас не слышит вертикаль власти. Если не добьёмся результата, то может дойти и до вил», — с малой толикой агрессии высказался Иван Мохначук в завершении активной полемики круглого стола.

Безусловно, обсуждение идеи отказаться в Восточной Сибири, да и в стране, от угольной генерации, прекратить использовать для производства электричества и тепла основное для этого сырьё, вызвала обширную критику среди многих представителей промышленности и общественных объединений. Инициатива, возникшая на волне глобального диалога о борьбе с изменением климата на планете, пока ещё не набрала полную мощь и не связала по рукам и ногам страны. Но буквально в апреле грядет в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке процедура подписания «Рамочной конвенции об изменении климата», принятой на Конференции ООН по изменению климата в Париже 12 декабря 2015 года. Выполнение излагаемых в документе планов позволит удержать глобальное потепление к 2100 году на уровне 3 °С. В Парижском соглашении поставлена цель сдержать потепление на уровне менее 2 °С, в идеале — 1,5 °С.

По Парижскому соглашению Россия, как и другие страны, должна разработать долгосрочную стратегию низкоуглеродного развития, которая предусматривает снижение выбросов парниковых газов. Кроме этого, необходимо разработать планы адаптации к изменению климата и предпринять соответствующие шаги по реализации. Однако в контексте развернувшегося активного обсуждения перспектив ратификации Россией Парижского соглашения, глава Росгидромета высказал мнение, что «не стоит торопиться с ратификацией, наоборот, нужно организовать серьёзный процесс подготовки и изучения того, что будет происходить на переговорном треке, и только после этого принимать решение о ратификации или нератификации этого соглашения». Поэтому промышленная вертикаль пребывает в ожидании, что же предпримет правительство в ближайшее время и чем это обернётся для всего отраслевого блока.


Поделиться:
Статья опубликована в журнале Добывающая промышленность №1, 2016
Еще по теме

Подпишитесь
на ежемесячную рассылку
для специалистов отрасли

Спецпроекты
Рудник. Урал 2023 | Обзор выставки
Главные события выставки «Рудник. Урал — 2023» в рамках спецпроекта dprom.online. Представляем «живые» материалы об участниках и о новых решениях:...
В помощь шахтёру | Путеводитель по технике и технологиям 2023
Путеводитель для шахтёра: актуальные решения для добывающих и перерабатывающих предприятий в одном месте. Рассказываем про современные технологии в...
Уголь России и Майнинг 2023 | Обзор выставки
«Уголь России и Майнинг 2023» - международная выставка техники и оборудования для добычи и обогащения полезных ископаемых. Главный интернет-партнёр...
MiningWorld Russia 2023
25 апреля 2023 года в Москве стартует одна из главных выставок в добывающей отрасли – MiningWorld Russia.

Спецпроект «MWR-2023: Обзор выставки» –...

Уголь России и Майнинг 2022 | Обзор выставки
Проект «Уголь России и Майнинг – 2022» глазами dprom.online. Обзор XXX Международной специализированной выставки в Новокузнецке: обзоры техники,...
MiningWorld Russia 2022 | Обзор выставки
Обзор технических решений для добычи, обогащения и транспортировки полезных ископаемых, представленных на площадке МВЦ «Крокус Экспо» в Москве....
Рудник Урала | Обзор выставки
Главные события выставки «Рудник Урала» в рамках спецпроекта dprom.online. Полный обзор мероприятия: «живые» материалы об участниках и их решениях -...
В помощь шахтёру | Путеводитель по технике и технологиям
Путеводитель по технике и технологиям, которые делают работу предприятий эффективной и безопасной.
Уголь России и Майнинг 2021 | Обзор выставки
Спецпроект dprom.online, посвящённый международной выставке «Уголь России и Майнинг 2021» в Новокузнецке. Репортажи со стендов компаний-участников,...
Mining World Russia 2021 | Обзор выставки
Спецпроект MiningWorld Russia 2021: в прямом контакте. Читайте уникальные материалы с крупной отраслевой выставки международного уровня, прошедшей...
День Шахтёра 2020 | Взгляд изнутри
В последнее воскресенье августа свой праздник отмечают люди, занятые в горной добыче. В День шахтёра 2020 принимают поздравления профессионалы своего...
Уголь России и Майнинг 2019 | Обзор выставки
Спецпроект dprom.online: следите за выставкой в режиме реального времени.

Ежедневно: репортажи, фотоотчеты, обзоры стендов участников и релизы с...

COVID-2019 | Добывающая отрасль в режиме карантина
Спецпроект DPROM-НОНСТОП. Актуальные задачи и современные решения. Достижения и рекорды. Мнения и прогнозы. Работа отрасли в условиях новой...
Mining World Russia 2020 | Репортаж и обзор участников выставки
Международная выставка в Москве Mining World Russia 2020 – теперь в онлайн-режиме. Показываем весь ассортимент машин и оборудования для добычи,...
популярное на сайте
Спецпроект "В помощь шахтёру". Путеводитель по технике и технологиям. Читайте по ссылке Свернуть

Подпишитесь
на ежемесячную рассылку
для специалистов отрасли

Спасибо!

Теперь редакторы в курсе.