Уровень безопасности российской добычи в цифрах

В угольной отрасли есть свой специальный коэффициент. Он показывает цену угля — только не в рублях или долларах, а в человеческих жизнях. Позитивная новость в том, что коэффициент этот снижается — особенно если сравнивать с 1990-ми.

Однако свести печальные статистические данные к нулю пока не получается — не только в России, но и в мире. Давайте попробуем оценить уровень безопасности российской добычи в цифрах — насколько это возможно.

Лучше, чем в девяностых

«В угольной отрасли Кузбасса, так же как и в других видах деятельности, в последнее время наблюдается снижение производственного травматизма.

В 1998 году, по данным статистики, было травмировано 6700 работников, а в 2018-м — только 1011.

За 20 лет травматизм сократился почти в семь раз.

По итогам прошлого года общий травматизм сократился на 14%, а угольный — на 16%.

Показатель частоты смертей составляет 1 человек на 32 млн т добытого угля», — рассказал заместитель губернатора Кузбасса по экономическому развитию Константин Венгер, добавив, что по сравнению с 1990-ми этот показатель снизился в несколько десятков раз.

Насколько уместно в принципе сравнивать 1990-е с современностью? На самом деле, почему бы и нет. Мы запомнили этот период как время «разрухи» — дескать, кто тогда считал шахтёрские жизни? На самом деле всё не совсем так.

Российский угольный комплекс — это наследство Советского Союза, когда весь процесс был организован несколько иначе, чем теперь.

Речь шла именно о комплексе — никто не обсуждал рентабельность конкретного разреза или шахты.

Некоторые из них целенаправленно не работали на полной мощности, представляя, так сказать, «госрезерв».

А вот когда угольные объекты оказались в частных руках, они заработали совершенно с другой производительностью — те, которые не закрылись, признанные нерентабельными.

Оборудование закупили новое, импортное — объёмы в короткие сроки существенно возросли. Ну и без «разрухи» уж, конечно, не обошлось: были и элементы криминала, и частые смены руководства — причём каждый новый директор старался побыстрее извлечь максимальную прибыль.

А вот системы безопасности на такие объёмы рассчитаны не были. Обновить их — значит инвестировать в оборудование, которое само по себе выгоды не приносит. Да и оплату труда шахтёров привязали к объёмам добычи, откуда и пошли ставшие печальным мемом «датчики в фуфайках». Отсюда — тот самый повышенный травматизм.

Поэтому изменение смертельной статистики — это свидетельство изменения подхода к производству.

И эти перемены, безусловно, следует отмечать.

Ещё не «нулевой травматизм»

Однако данные статистики ещё очень далеки от нулевых показателей.

«Начало текущего года у нас вызывает большую тревогу. Так, в первом квартале 2019 года тяжёлые травмы получили 28 работников, 18 случаев — со смертельным исходом.

Конкретно в угольной промышленности за этот же период погибло 9 работников, тяжёлые травмы получили 13 человек, что в два раза больше, чем в прошлом году. Шахтёры составляют половину всех травмированных работников в этом году», — сообщил Константин Венгер.

«На протяжении последних 10–12 лет мы наблюдаем устойчивое снижение общего количества несчастных случаев на производстве. Это общая тенденция, характерная практически для всех отраслей и сфер. Но положительная динамика начала замедляться.

В 2018 году сокращение погибших, по сравнению с 2012 годом, составило всего лишь 2%. Это жизни людей, поэтому эти цифры ни могут не тревожить.

Традиционно пять отраслей экономики активнее всего влияют на данную статистику. Понятно, что строительство — своеобразный лидер по вкладу в смертельный травматизм, обрабатывающее производство и добыча полезных ископаемых также в этом списке. Правда, можно отметить, что сфера добыча полезных ископаемых замыкает лидирующую пятёрку», — уточнил заместитель директора департамента условий и охраны труда Минтруда России Альберт Сакаев.

По-человечески

Анализируя причины произошедших на угольных предприятиях несчастных случаев, эксперты пришли к выводу, который уже можно назвать классикой: сегодня проблема уже не в «отсталом» оборудовании, а в набившем оскомину человеческом факторе.

«Люди или не знают требований охраны труда, или забывают о них, или просто не исполняют. Эти причины отражены в актах расследований несчастных случаев. Это говорит о том, что необходимо повышать уровень культуры безопасности на производстве.

В чём мы видим причины? Не только в нашей ментальности, о чём принято говорить. Сама система управления охраной труда, которая была сформирована в конце 1990-х — начале 2000-х, является фактором не позволяющим нам реализовать концепцию «нулевого травматизма». А именно к этому мы стремимся.

Существующая система неплохая, но мы считаем, что она построена на реактивном подходе: это формальные требования, подписи в журналах. Эта система выполнила свою задачу: позволила устранить определённое число причин несчастных случаев, лежащих на поверхности.

И она позволила достичь тех показателей, которые мы сегодня имеем. Но международный опыт и опыт ведущих российских компаний показывает, что в основе системы управления охраной труда должен лежать не реактивный, а научный подход», — высказал мнение Альберт Сакаев.

Эксперт также упомянул, что в добывающей отрасли уместен механизм «регуляторной гильотины». Напомним, что он подразумевает пересмотр существующих нормативных требований и их упрощение.

Примерно об этом и говорил Альберт Сакаев, рассказывая об изжившей себя системе. А некоторые требования остались ещё с советских времён, поэтому весь этот массив нуждается в пересмотре.

Что же касается человеческого фактора, то здесь ключевой механизм — это работа с людьми. В интервью, опубликованном в текущем выпуске нашего журнала, директор ОФ «Распадская» рассказал об опыте компании в этом вопросе, отметив, что комплекс мер уже возымел своё действие. А Константин Венгер рассказал о работе в масштабах Кузбасса.

«С 1998 года в Кузбассе прошли обучение по охране труда более 495 000 работников и специалистов предприятий, организаций и учреждений.

В том числе в 2018 году было всего обучено около 40 000 человек, из них 13 000 человек — это руководители и специалисты угольных предприятий. В соответствии с 426 ФЗ специальная оценка условий труда проведена почти на 430 000 рабочих местах, на которых работают почти 740 000 человек.

В угольных организациях спецоценку провели на 42 000 рабочих мест, на которых заняты 103 000 человек. Результаты таковы: 83,3% работают во вредных условиях труда.

Сегодня работодатели совместно с профсоюзами разрабатывают меры по их улучшению», — отметил г-н Венгер.

Кто виноват?

Есть тут и ещё одна проблема — на первый взгляд, не имеющая прямого отношения к технике безопасности. Существенна смертность на рабочих местах, не связанная с производственным травматизмом.

«В 2018 году численность работников, умерших на рабочем месте от общих заболеваний, составила 62 человека, в том числе 13 на угольных предприятиях, что на 68% больше, чем погибших на производстве», — привёл данные статистики Константин Венгер.

Простое и понятное объяснение происходящему дал заместитель генерального директора по маркетингу ООО «КАС» Александр Алексеев.

«На предприятиях, где требуется осмотр большого числа сотрудников, на этот процесс уходит много времени. Таким образом, получается, что загруженность медицинских работников очень большая.

Это приводит к тому, что осмотр становится формальным и, как следствие, фиксируются случаи ухудшения здоровья сотрудников на производстве — вплоть до летального исхода. И вот вроде бы спустился горняк под землю в хорошем самочувствии, медик ему дал добро, а из шахты он уже, к сожалению, не вернулся», — рассказал специалист.

При таком подходе к проблеме вопрос о том, есть ли вина работодателя в таких несчастных случаях, отпадает сам собой.

Заместитель губернатора даже предложил несколько мер по решению этой проблемы, однако некоторые из них больше похожи на формальность.

Например, «проведение мероприятий по развитию физической культуры и спорта трудовых коллективов, внедрение физкультурного спортивного комплекса по труду».

Помните,
с какой иронией работники предприятий в своё время относились к производственной гимнастике? Надо полагать, здесь мы получим примерно те же результаты.

А вот идея «приобретения приборов для выявления общего состояния здоровья работников, автоматизированной системы для прохождения предсменного и предрейсового осмотра» выглядит более практичной.

Начинание поддержал председатель Российского независимого профсоюза работников угольной промышленности Иван Мохначук.

«Медосмотры — это наш проблемный вопрос. Для информации расскажу: в этом году у нас умерли уже три человека на рабочих местах, выявлено 27 случаев заболеваний эпилепсией. Порядка 20 человек в год умирает на рабочих местах. Потому что нет качественного предсменного осмотра. Работодатели его убирают — считают, что дорого стоит.

Мы постоянно поднимаем этот вопрос, думаю, в следующем году сможем добиться заметных результатов.

Мне отлично известно, что сегодня есть системы, которые позволяют автоматизировать прохождение медосмотра. И если есть отклонения по параметрам, то сотруднику не на производство надо идти, а в медпункт, а если серьёзные отклонения — в больницу, на обследование.

Так мы сможем жизнь людям сохранить.

И я знаю, что многие крупные добывающие компании их уже установили на своих объектах. А вот представьте. Пришёл человек на производство, спустился в шахту, ещё ничего не сделал, сердце прихватило — и всё, не спасли. И всё — это уже естественная смерть. Семье — ни компенсаций, ни льгот.

А если бы мы вовремя пульс и давление измерили, он бы, может, меньше угля добыл, но зато был живой и здоровый.

Поэтому мы настаиваем на том, чтобы медицинские осмотры проводились качественно, чтобы это не было пустой формальностью», — высказался Иван Иванович.

В списке мер, предложенных заместителем губернатора, также значилось обучение охране труда. А для тех, кто таковое уже проходил, — переподготовка. А заодно и курсы оказания первой помощи. Ещё одно предложение — вакцинация сотрудников за счёт работодателя.

«Мы проанализировали данные ФСС о количестве впервые выявленных профессиональных заболеваний в последние 12 лет. Они появляются у людей в возрасте 50 лет и старше.

Причина здесь понятна, но стоит задуматься над тем, как обеспечить выявление более ранних признаков профессиональных заболеваний, обеспечить их профилактику.

Сегодня мы работаем в этом направлении с ФСС, готовим предложения», — добавил Альберт Сакаев.

Рубли и тонны

Отметим также ещё несколько цифр, имеющих прямое касательство к нашей теме. По данным начальника отдела промышленной безопасности и экологии в угольной промышленности Департамента угольной и торфяной промышленности Минэнерго России Валерия Гришина, затраты на промышленную безопасность и охрану труда и в 2017 году составили почти 13 млрд рублей.

45% от этой суммы затрачивается на обеспечение мероприятий предупреждения опасных и вредных производственных факторов и 23% — на оснащение шахт современной системой контроля.

Ну и теперь то, ради чего существуют все эти жертвы и все эти траты. По данным Минэнерго РФ, в 2018 году в России добыли 431,7 млн тонн угля. Это на 10,6% больше, чем в 2017 году. И, что интереснее, на 1,4% больше, чем в 1988-м. Тогда за год из недр достали 425,5 млн тонн угля, и этот показатель считался рекордным для СССР и РФ. А сегодня у нас есть новый рекорд.

Текст: Кира Истратова