Завод ООО «РудХим» является уникальным производством полного цикла. Научно-производственный потенциал и опыт сотрудников позволяет по заданию Заказчика разрабатывать и изготавливать богатый ассортимент эмульгаторов и реагентов.
Реклама. ООО «РудХим», ИНН 3121001572
Erid: F7NfYUJCUneP3WaHH2tX
Об устойчивости бизнеса и факторах этой устойчивости сказано уже немало. В те годы, когда тема ESG-трансформации была на пике популярности, когда российская горная отрасль целенаправленно развивалась в русле мировых трендов, этот вопрос обсуждали участники чуть ли не каждой отраслевой конференции.
Сегодня, в новых условиях, задача создания и поддержания устойчивости производства остаётся на повестке, хотя само понятие специалисты отрасли несколько переосмыслили.
«Готовясь к сегодняшней сессии, я попытался простым человеческим языком сформулировать для себя, что такое устойчивый бизнес. Производство должно быть безопасным, бизнес — рентабельным, компании должны думать о будущем, об окружающей среде и о своих сотрудниках», — отметил генеральный директор «УльтимаТек» Павел Растопшин, открывая пленарную сессию Форума лидеров горнодобывающей отрасли в рамках Mining World Russia.
Легко перечислить все эти ценности, но куда сложнее воплотить их в жизнь, особенно российским компаниям в нынешних условиях.
Г-н Растопшин назвал также ключевые факторы, которые сегодня препятствуют устойчивому развитию наших горнорудных предприятий. Это волатильность активов — безусловно, перестройка рынков сбыта влияет на экономические показатели бизнеса. Это беспрецедентный рост тарифов и очень дорогая логистика, повышение налогов и экспортные пошлины.
Это риски, связанные с санкциями: мы буквально не знаем, что будет завтра. И, конечно же, это технологические риски, о которых сегодня так много говорят: ограниченный доступ к оборудованию, технологиям, запчастям. Добавим к этому тот факт, что горное дело было и остаётся производством повышенной опасности. Всё это влияет на развитие добывающей отрасли, снижая её устойчивость.
Хорошая новость в том, что, вопреки всему вышесказанному, российские предприятия продолжают развиваться: на промышленной карте страны появляются новые объекты, а существующие производства реализуют перспективные и иногда очень смелые проекты развития, хотя не отрицают существование очевидных проблем.
Что же касается устойчивости бизнеса и современного определения термина, то Павел Растопшин попросил всех участников дискуссии в режиме блиц-опроса в трёх словах ответить на вопрос: что есть устойчивость бизнеса для них?
Генеральный директор АО «НПО «РИВС» Анатолий Хасянов отметил заботу об окружающей среде и квалифицированные кадры. Управляющий директор Михайловского ГОКа им. А. В. Варичева Антон Захаров назвал тремя китами команду, надёжные каналы сбыта и стабильные поставки оборудования. Сырьевая база, кадры и инновации — триада вице-президента по трансформации «РМК» Алексея Яковенко. Генеральный директор ГРК «Быстринское» Александр Попов выделил команду, желание развиваться и идеи. «Кадры, кадры и ещё раз кадры», — таково мнение представителя ГК «Цифра» . А генеральный директор «Белгорхимпром» Игорь Носуля сказал, что хватит и двух слов: кадры и производительность.
Таким образом, чётко обозначена важная для отрасли задача: нужно заниматься персоналом, ведь квалифицированные кадры и команду все участники сессии назвали в числе факторов устойчивости бизнеса.
В связи с этим Павел Растопшин запустил следующий блиц-опрос, попросив оценить дефицит персонала на предприятиях компании или же в отрасли в целом. Алексей Яковенко назвал цифру 22-27 % по активам «РМК». Александр Попов отметил, что ГРК «Быстринское» персонал в любом случае набирает, но в прошлом году обозначилась небывалая «текучка» в 16 % при «норме» 5-6 %. На Михайловском ГОКе, по словам Антона Захарова, «текучка» поменьше — на уровне 10%, но проблемы с персоналом всё же есть. Игорь Носуля, говоря о направлении проектирования «Белгорхимпром», отметил, что дефицит кадров — порядка 20%.
Как решать эти вопросы? В ГРК «Быстринское» пошли по самому очевидному пути — специалистов привлекают более высокой зарплатой.
Михайловский ГОК сегодня реализует целый ряд программ, стремясь привлечь молодых людей в отрасль и конкретно на предприятие.
«Если учесть, что мы очень много работаем над повышением эффективности персонала, над некой его оптимизацией, «текучка” чувствуется очень серьёзно. Сейчас мы сотрудничаем с нашими профтехучилищами, а также со школами и чуть ли не с детского сада стараемся прививать любовь к нашему предприятию. Также мы стремимся улучшить условия труда: новое поколение просто не пойдёт работать в тяжёлые условия, а значит, нужно внедрять системы аспирации, шумопоглощения и так далее», — отметил Антон Захаров.
Игорь Носуля также рассказал, что «Белгорхимпром» стремится привлекать на работу молодых людей. Поскольку в данном случае речь не о работе в цехе, а о проектировании, компания принимает на работу студентов старших курсов, которые в первое время работают удалённо.
«Да, где-то мы переплачиваем, пока наши сотрудники учатся на третьем-четвёртом курсе, но зато на предприятие они приходят уже готовыми специалистами, нам не нужно тратить год-два на их обучение. Другого пути, кроме как питаться за счёт студентов, я пока не вижу», — сказал Игорь Носуля.
Но можно ведь подойти к вопросу и с другой стороны. В теории внедрение цифровых инструментов, создание безлюдных производств тоже должно помочь решить кадровую проблему.
«По большому счёту цифровизация для чего производится? Ведь не для красивых картинок, а для того, чтобы производительность росла, издержки падали, а большее количество работы удавалось выполнить меньшим количеством людей», — подчеркнул Игорь Носуля.
«Белгорхимпром» подступался к реализации проекта безлюдного производства в подземных горных выработках. Опыт показал, что сделать это не так легко: «Это не просто поставить датчики и вывести людей». Нужно менять весь технологический процесс, и проекты такого рода требуют решения огромного количества вопросов. Поэтому имеет смысл постепенно двигаться в сторону безлюдного производства, и одной из ступенек Игорь Носуля назвал дистанционное управление техникой.
По оценкам специалиста, переход на безлюдные технологии и даже удалённое управление реально может помочь решить кадровую проблему в отрасли. Во всяком случае, на калийных рудниках спикер видит возможность повышения производительности производства минимум на 15%.
Эту идею поддержали специалисты ГК «ЦИФРА», которые во время блиц-проса назвали кадровый вопрос самым большим вызовом для современного производства.
«Это касается не только «горы”, но и многих других промышленных производств. Те же самые тенденции мы видим и в химии, и в нефтянке. Тяжело находить не только специалистов с большим опытом, но и линейный персонал — людей, которые готовы работать в тяжёлых условиях. Для этого как раз и внедряются безлюдные технологии и в подземке, и в карьерах. Эти тренды налицо, в России это движение только началось», — отметили в ГК «ЦИФРА».
Несколько лет назад компания запустила проект в Хакасии: на угольном разрезе работают два беспилотных БЕЛАЗа, это первые машины без оператора в России. И «Цифра» уже фиксирует, что машины дают прирост эффективности: плюс 10% по сравнению с обычными самосвалами.
«Необязательно сразу переходить на автономное производство. Как уже говорили, это может быть дистанционное управление, умные советчики, различные лидары и радары, камеры, которые помогут избежать аварии на производстве.
Многие знания и компетенции можно передать от человека к искусственному интеллекту. Например, интеллектуальные советчики, которые на фабрике формируют оптимальную стыковку переделов за счёт анализа данных и работы ИИ», — привёл пример специалист ГК «ЦИФРА».
Интересными комментариями на этот счёт поделился Алексей Яковенко. Он рассказал, что незадолго до конференции побывал на нескольких китайских предприятиях — это ценный опыт для отрасли в целом, учитывая наше плотное современное взаимодействие с китайскими поставщиками.
«Я заметил одну особенность. Китайцы с помощью технологий решают вообще не те же задачи, что и мы. У нас, например, есть проблема дефицита кадров. При этом на руднике «РМК“, где перерабатывают 52 млн тонн руды, работают 1700 человек, а в Китае на предприятии мощностью 2 млн тонн работают 3600 человек», — поделился Алексей Яковенко.
И ведь никто не станет говорить, что в Китае слабо развиты технологии и поэтому они применяют ручной труд. Нет, г-н Яковенко увидел очень современную фабрику с инновационным оборудованием. Но инвестиции в эти технологии дальше перераспределяются между работниками предприятия — такой вот китайский капитализм.
То же касается и безлюдных рудников. Г-н Яковенко рассказал о работе такого объекта в Китае, где эффективность автономной машины на 10% ниже эффективности техники, которой управляет человек.
«Мы спрашиваем у китайских коллег: в чём экономические бенефиты? А они объясняют, что перед ними не стоит задача сделать производство более эффективным — нужно сделать его более безопасным. И такую задачу спускают «сверху“.
То же самое мы видели и на угольных предприятиях, где на 400 обычных самосвалов приходится 150 беспилотных. И они не эффективнее тех, которыми управляет человек, — они безопаснее. То есть, раз нет оператора, нет и опасности для него», — поделился Алексей Яковенко, добавляя, что, приобретая китайскую технику, российские компании не перенимают китайские процессы, процедуры и регламенты — они просто не подходят.
Поделился Алексей Яковенко и своим мнением относительно цифровых советчиков. Выше мы уже приводили комментарий специалиста относительно кадрового дефицита в «РМК». В связи с этим добытчик выстраивает человекоцентричную систему управления, «когда ядром интересов компании является человек, и уже от него — его мотивации, безопасности — мы начинаем выстраивать экономическую эффективность».
Так вот, если смотреть с этой точки зрения, оказывается, что цифровые советчики — это не лучший способ развития человеческого потенциала.
«Я бы даже сказал, что это дурацкий способ, потому что советчики делают из людей идиотов. Мы попробовали, и через полгода-год эксплуатации из компетентного сотрудника получили человека, который умеет только нажимать на кнопку», — рассказал г-н Яковенко.
Поэтому в «РМК» в ходу цифровые помощники. То есть, «на посту» остаётся компетентный сотрудник, но управление некоторыми процессами передано автоматике.
«В частности, у нас на фабрике работает цифровой помощник технолога, который сам управляет дозировками, но следит за ним опытный технолог-флотатор. И мы вкладываем ресурсы в обучение специалистов, сотрудничаем с университетами, потому что нам нужны именно компетентные сотрудники. Цифровой помощник же просто снимает рутинную рабочую нагрузку.
Технолог может управлять им, корректировать его работу, программировать, при этом абсолютно точно понимая процесс. И мы переходим от человека к цифровому помощнику, минуя этап цифрового советчика», — подчеркнул Алексей Яковенко, отметив, что благодаря цифровым решениям компании всё же удаётся сократить численность персонала.
С утверждением о том, что «не нужно делать из людей идиотов», и в целом с мнением специалиста «РМК» о цифровых советчиках согласился и Александр Попов. При этом у ГРК «Быстринское» есть успешный опыт внедрения цифровых инструментов: благодаря системе интеллектуального управления мельницами предприятие повысило производительность этого оборудования на 2,6%, и, по словам г-на Попова, «там есть ещё потенциал».
«Что же касается специалистов, то сейчас доступность ресурсов настолько мала, что нам действительно нужно брать на работу экспертов, которые бы могли пользоваться цифровыми инструментами. Автоматические системы можно внедрять на различных участках: дробления, флотации, сушки, фильтрации. Сейчас мы смотрим, как можно расшить флотацию за счёт технологий машинного зрения, системы автоматической подачи реагентов. Думаю, мы все сейчас по одному пути идём», — отметил Александр Попов.
Обсудили участники дискуссии и перспективы импортозамещения, точнее, замещения недоступного оборудования доступным. Как известно, всё крепче становятся наши связи с китайскими поставщиками — на российских ГОКах активно внедряют технологии родом из Поднебесной. Но есть нюанс: отечественные добытчики готовы ставить у себя китайскую технику, но не китайские системы автоматизации, цифровые решения. При выборе последних компании чаще делают выбор в пользу российских разработок. Эксперты назвали несколько причин формирования такой политики, и первая из них — соображения безопасности.
«От искусственного интеллекта сейчас уже нигде не скроешься. Он фактически по умолчанию встроен во многие агрегаты — в частности в те китайские, которые мы приобретаем. И это создаёт для нас определённые риски в части информационной безопасности.
Мы поставим китайское оборудование, внедрим их систему, будем использовать их ПО, и китайцы будут знать нашу себестоимость и диктовать нам цены на то сырьё, которое мы им продаём. Я бы именно так сделал, имея такой всеобъемлющий доступ к данным», — обратил внимание Алексей Яковенко.
Это первый момент. А есть и второй: когда специалисты «РМК» попытались обсудить с китайскими партнёрами возможность внедрения различных систем для расчёта, математического моделирования, оказалось, что таковых там просто нет. Но эти решения могут предложить российские разработчики.
Так, по опыту «РМК», отлично показывают себя российские системы для расчёта параметров БВР: они быстрее, точнее и имеют более обширный функционал, по сравнению с китайскими.
«Или наши системы диспетчеризации — мы используем решение «ВИСТ Групп“. В части оптимизации маршрутов, перераспределения техники это более прогрессивный продукт, в отличие от китайских аналогов.
Китайцы не умеют считать в открытом цикле. Когда мы поставили перед ними задачу сделать расчёт для четырёх типоразмеров экскаваторов и четырёх типов кузовов, они сказали, что могут это запрограммировать, но сейчас таких опций нет.
Правильно говорят, что нет пророка в своём отечестве. Мы почему-то забываем, что российская математическая, физическая школа — одна из сильнейших, если не самая сильная в мире. И бежим за импортом», — подчеркнул Алексей Яковенко.
Коллегу поддержал Александр Попов. Он также отметил решения «ВИСТ Групп» как эффективные и перспективные, добавив, что в России есть и много других удачных разработок для автоматизации и цифровизации горного производства.
«Но мне кажется, что мы не всегда до конца используем их потенциал и иногда гвозди забиваем микроскопом. Мне кажется, важно обучать, показывать, рассказывать людям на местах о возможностях таких решений. Потому что, если специалисты поймут, что что-то может сделать их работу проще и эффективнее, они будут использовать этот инструмент», — рассуждает г-н Попов.
Специалист ГК «ЦИФРА» со своей стороны также отметил, что очень многие российские добывающие компании используют отечественные цифровые решения: ГГИС, решения для транспортной безопасности, системы диспетчеризации, помощники для оптимизации работы обогатительных фабрик. После ужесточения санкций многие импортные разработки уже удалось успешно заменить на отечественные. Но для того, чтобы эти системы показали максимальный эффект, необходима единая цифровая платформа, настаивает эксперт.
«Показаний с различных датчиков собирается множество — это могут быть тысячи измерений в секунду. И для того, чтобы получать эффекты от этой информации, нужно собирать её в единую книгу на единых правилах. Это поможет управлять транспортом, на который приходится порядка 50% себестоимости на горе, отслеживать качество руды и угля и доставлять их на соответствующие переделы», — подчеркнул эксперт, отметив, что платформенный подход является общемировым трендом.
Что же касается горного оборудования, то здесь процесс импортозамещения идёт уже по другим правилам: в отрасли даже появился шутливый термин «китаезамещение».
Ситуация сложилась интересная. Вопреки пессимистичным прогнозам, звучавшим пару лет назад, развитие российской горной промышленности не остановилось: предприятия запускают, проекты реализуют. Это притом, что в прошлые годы наши объекты и представить было сложно без европейского оборудования.
Взять хотя бы ГОКи «РМК»: компания, как заметил Павел Растопшин, всегда выбирала «лучшее из доступного». На карьерах «РМК» работали машины Komatsu, большую часть фабричного оборудования поставлял Metso Outotec. А как обстоят дела сейчас? Могут ли «китайцы» заменить «японцев» и «финнов»?
«Сейчас мы строим очень крупный ГОК на Дальнем Востоке. Оборудования Metso Outotec нам для него нужно было два комплекта, а китайского — три, чтобы обеспечить тот же объём переработки.
На ГОК в Челябинской области мы поставили европейское оборудование проектной мощностью 44 млн тонн руды в год, а перерабатываем 52 млн тонн, то есть добавили 20% без всякой модернизации. С «китайцами“ так не получится: если мы поставили дробилку мощностью 30 млн тонн, то на 31-м миллионе она сломается.
Или самосвал Komatsu. Написано, что срок его эксплуатации — 7 лет. Мы два капремонта сделали, и он у нас работает 12 лет, а будет третий капремонт, так он и ещё три года проходит.
Конечно, это нужно учитывать при проектировании, при выборе технологии. Приходится пересчитывать всю экономику, и мы сталкиваемся с удорожанием. Да, мы сотрудничаем с китайскими компаниями, но очень осторожно подходим к выбору», — поделился Алексей Яковенко.
С теми же вызовами сталкиваются и другие добывающие компании, и Александр Попов прямо сказал, что, работая с китайскими поставщиками, он видит представителей одних и тех же российских компаний.
«Мы все взаимодействуем с одними и теми же китайскими партнёрами. И, мне кажется, здесь самая главная задача — это найти доступное китайское оборудование нормального качества, потому что спектр достаточно широк», — заметил г-н Попов.
Специалист рассказал, что ГРК «Быстринское» протестировала продукцию не менее десяти поставщиков шин, из которых только 2-3 показали достойное качество. Из 2-3 поставщиков расходников для мельниц и дробилок заказчик выбрал только одного.
«Да, вызовы стоят серьёзные, но мне кажется, что ещё и возможность. Например, для нас открылся китайский рынок: прежде мы не всех производителей знали и не со всеми взаимодействовали. Я думаю, каждый из нас найдёт достойный выход из сложившейся ситуации, важно, чтобы мы делились опытом и помогали друг другу применять доступные технологии», — отметил
Александр Попов.
Об активном сотрудничестве с китайскими компаниями сказал и представитель Михайловского ГОКа.
«Доля китайской продукции увеличивается. Здесь и мельницы, и дробилки, и конвейерные ленты, и насосное оборудование. Стараемся выдержать баланс между российскими поставщиками и китайскими, чтобы сохранить конкуренцию и поддержать наши компании», — подчеркнул Антон Захаров.
И вот здесь возникает самый интересный вопрос: почему же российские заказчики всё чаще делают выбор в пользу китайских решений в обход отечественных? И есть ли российская альтернатива, возможно ли реальное импортозамещение?
«Всё-таки провозглашённая в нашей стране стратегия импортозамещения подразумевает именно замещение западного оборудования и технологий российскими, а не оборудованием, поставленным дружественными странами.
Сегодня на рынке сложилась удивительная ситуация, которая когда-нибудь будет описана в книгах. Отрасль, где прежде доминировали европейские производители, перестраивается на сотрудничество с производителями азиатскими, в частности китайскими, порой проскакивая центральную часть, то есть российских производителей», — с сожалением отметил Анатолий Хасянов.
Напомним, «НПО «РИВС» как раз и входит в перечень тех самых российских производителей.
Все присутствующие на форуме представители добывающих компаний заявили о своей готовности поддержать российского производителя. Но на одном патриотизме импортозамещения не построить.
«Да, мы тоже стараемся соблюдать баланс между российским и импортным оборудованием. Там, где раньше мы отечественные решения не использовали, мы начали их рассматривать и испытывать. Но вот на одном из наших предприятий мы тестировали российский буровой станок — дизельный СБШ. Так у него на 6 месяцев КТГ не выскочил выше 65%. Нам, извините, зачем такой станок? Мы что с ним будем делать — ремонтировать?
Здесь должно быть движение с двух сторон. Мы готовы предоставлять площадку и ресурсы для испытаний. Но от поставщиков мы хотим принятия рекламаций и устранения неполадок, причём не за наш счёт», — объяснил Алексей Яковенко.
Конечно же, все смотрят на экономику, согласился Анатолий Хасянов. Но есть и «правда производителей». «НПО «РИВС» — опытная российская компания, которая изначально создавалась как российский конкурент Metso Outotec. Предприятие активно развивается, например, «РИВС» был первым, кто вывел на рынок отечественную большеобъёмную флотомашину. 200-кубовая установка уже установлена на ГОКе на Урале, а производитель работает над созданием 300-кубовой машины. Продвигает компания и системы автоматизации, цифровые решения, начинает движение в сторону сопутствующих отраслей: гидро-и пирометаллургии.
«Для того чтобы российские производители устойчиво развивались, нужно всего лишь внимание и доверие заказчиков. Мы это получаем, но, может быть, пока недостаточно. Хотя среди наших партнёров есть те, кто по-настоящему стремится развивать отечественное машиностроение. И для того, чтобы их не подвести, мы готовы в лепёшку расшибиться.
Но вот с какой проблемой мы сейчас сталкиваемся. Наше оборудование изначально не было дешёвым, но мы поддерживали показатели на уровне показателей европейского оборудования. А сегодня нам говорят: «Посмотрите, у китайцев же дешевле. Вы русские — вы должны быть дешевле!». Но ведь параметры наших флотомашин сопоставимы не с китайскими, а с европейскими», — поделился г-н Хасянов.
В ответ на это замечание Антон Захаров отметил, что заказчики всё-таки не всегда ждут от российских поставщиков низких цен — скорее, есть запрос на качество и сервис. И ГОКи сотрудничают с теми поставщиками, которые могут их обеспечить. Здесь управляющий директор Михайловского ГОКа отметил такие компании, как «РИВС», которая поставляла на фабрику предприятия флотомашины, НТЦ «Бакор», Группу «Синара», ряд российских производителей конвейерных лент.
«Мы видим поставщиков, которые готовы выполнить срочный заказ, оперативно заменить продукцию в случае каких-то нюансов. В общем, не пытаются найти способ «соскочить” с гарантии. Если компания работает по такому принципу, то мы готовы и дальше с ней взаимодействовать.
Ведь бывает так, что китайский поставщик, который везёт нам оборудование по сложной логистической схеме, имеет склад запасных частей, а российский — нет, и мы на отечественные агрегаты дольше ждём комплектующие, чем на китайские. Такие вещи убивают наших поставщиков.
Если российская компания обеспечивает поддержку своего оборудования, гарантирует наличие запасных частей, оперативное обслуживание, ремонт, восстановление, мы готовы брать российское», — сказал г-н Захаров.
С этим согласился и Алексей Яковенко. Он обратил внимание на то, что заказчик далеко не всегда смотрит только на цену. Да и вообще, низкая стоимость закупки не означает низкую стоимость владения. Эксперт привёл пример из опыта «РМК». Компания оценивала возможность приобретения самосвалов китайского бренда. Но поставщик готов был довезти машины только до порта: далее заказчик должен был сам их забрать, организовать склады, закупить запчасти.
«И за 7-10 лет эксплуатации получалось, что мы купили вместо одного самосвала 4 — по стоимости. Поэтому по цене закупки «китайцы“ могут быть и дешевле, но если мы берём длинный горизонт в 10-15 лет, то картина может меняться вплоть до противоположной.
И вот здесь российский поставщик, который взял на себя обязательства, дал гарантию, обслуживает оборудование и находится рядом, даже при стартовой более высокой цене может оказаться гораздо более перспективным», — подчеркнул Алексей Яковенко.
Текст: Кира Истратова
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.