Золотые руки геологии

«Я б в геологи пошёл, пусть меня научат». Может зря Владимир Маяковский не включил этот пункт в своё знаменитое стихотворение? Хотя во времена СССР геологов было достаточно. А вот нынешнее поколение выбирает эту профессию при поступлении в учебные заведения реже. Для сравнения: в прошлом году в МГУ по направлению «Геология» подали заявки 427 абитуриентов при наличии 192 вакантных мест (примерно по 2 человека на место). Зато на аудиторов конкурс был 30 человек на место.

Печальная тенденция сложилась не внезапно, она тянется на протяжении почти трёх десятков лет. Но есть и обратная сторона медали: некоторые учебные заведения попросту сократили количество бюджетных мест. Толкнуло на это их не только падение спроса на специальности, но и реформа образования, и завышение проходных баллов.
«Желание иметь лучших студентов похвально, но идеально. Необходимо учить, и мы умеем это делать, тех, которые есть в данный момент. Мой многолетний преподавательский опыт показывает, что результаты вступительных экзаменов, баллы ЕГЭ почти ничего не определяют в дальнейшей судьбе студента. Искусственно сократив количество первокурсников, мы не улучшили их качество. Они такие, какими они и должны быть в результате обучения в нынешней Российской Школе. Своими порогами мы их никак не исправим. Пороги наиболее остро ударили по нашим фундаментальным и инженерным специальностям: физике, химии, математике, механике, геологии, микроэлектронике, радиотехнике. По всем тем направлениям, которыми силён и известен наш университет. Над многими из них нависла угроза существованию», — написал в открытом письме Учёному Совету профессор Южного Федерального университета Яков Ерусалимский.
Но эти проблемы больше затрагивают классические вузы. В горных вузах ситуация получше.

«Там готовят специалистов разного профиля для минерально-сырьевой индустрии. Это и геологи, и горняки, и технологи-обогатители, и экономисты, и механики, и бурильщики. Весь комплекс работ. Это вузы с давней историей и с хорошим бэк-граундом и послужным списком. Это Калининградский и Ленинградский горные, Московский геологоразведочный, в Воронежском университете сильная школа, во Владикавказе технический университет, в Иркутске, в Томске, в Екатеринбурге, в Чите, в Магадане», — перечисляет член Австралийского института геоучёных, член Европейского Общества геологов – разведчиков, аттестованный эксперт НП «Национальная ассоциация по экспертизе недр» (ФГУ «Государственная комиссия по запасам РФ») Игорь Свинтицкий.

При этом, специалисты говорят, что в отрасли востребованы выпускники любых учебных заведений. Лишь бы обладали желанием развиваться.
«Мой личный опыт подсказывает, что главное отличие между специалистами не всегда тот вуз, который был окончен. Есть ещё и личные качества сотрудника, важные для геологии, такие как конструктивное мышление, развитое трёхмерное воображение, склонность к математическим дисциплинам, обучаемость, целеустремленность и др. К сожалению, не все специалисты в силу разных причин обладают этими качествами одновременно.
Если говорить о выпускниках, то имею честь работать с представителями таких высших учебных заведений как НГУ, НПИ ТГУ, ТПУ, КемГУ. Больше всего мне, конечно, приходится работать с выпускниками Томского политехнического университета. Заметил, что, например, специалисты, имеющие классическое университетское образование (НГУ, ТГУ и др.), лучше справляются с аналитикой и склонны к научной работе. Представители политехнических вузов лучше показывают себя в решении прикладных задач и отлично работают на производстве.
Конечно, это мои личные наблюдения и многое, как я говорил выше, зависит от личных качеств человека, остальное только лишь инструмент в его руках», — считает директор ООО «Сибгеоресурс» Андрей Подлегаев.

Теоретики или практики?

В компаниях, занимающихся геологоразведкой, прекрасно понимают, что без молодой крови нет движения. Молодые специалисты, у которых ещё нет клише, зачастую выдают идеи, которые опытным кажутся безрезультатными. И поэтому для работодателей нет принципиальной разницы, в каком учебном заведении учится будущий геолог. Ему необязательно вникать в тонкости знаний станков и механизмов, так как в производственных организациях есть свои инженеры и механики. Но полученную в вузе теорию о геологии и понимание вещества при поисковых работах применять необходимо. Тем более, что ещё во время учёбы к студентам присматриваются потенциальные работодатели.

«Хороших знающих студентов, особенно определённых направлений деятельности, разбирают ещё с 4 курса. У нас сложнее устроиться выпускникам центральных вузов, потому что компании понимают, что человек из Москвы вряд ли всё бросит и к тебе приедет в Сибирь работать на предприятии. А местные молодые специалисты пойдут. Но это не значит, что москвичи не работают. Я знаю многих людей, которые болеют своей профессией, и они знали, куда шли, что им придётся ехать куда-то вглубь Сибири, Дальнего Востока, в тундру и тайгу. Кто на это не готов, тот закончил вуз и ушёл из профессии», — уверяет Игорь Свинтицкий.

К слову, среди его друзей есть геологи, которые впоследствии сменили род деятельности. Некоторые стали журналистами, так как профессия требует творческого подхода и работы с множеством визуальной информации (карты, обнажение горных пород, изучение вещества под микроскопом и т. д.).
Во времена СССР в ходу был анекдот про непригодность на практике университетской теории. Эксперты говорят, что она отчасти актуальна и в нынешние времена.
«Думаю, что с данной шуткой можно согласиться. Ни для кого не секрет, что в высших учебных заведениях в отличие от средне-специальных большой упор делают на теоретические основы изучаемых дисциплин. Знания, которые получают студенты вузов, более всеохватывающие и не делающие упор на их узкое практическое применение. В итоге выпускник вуза имеет хорошие фундаментальные знания, которые не всегда возможно сразу начать использовать в узком направлении, например, в геологии угля. По этой причине очень часто от молодых сотрудников можно услышать мнение, что знания, полученные во время учёбы, не очень нужны, а опытные товарищи поддерживают их шуткой: «Забудь, чему тебя учили в университете, на работе всё по-другому». На самом деле, это далеко не так. Я убеждён в том, что в любом высшем учебном заведении знакомят с разного рода теориями в различных дисциплинах, что помогает специалистам оценить любую задачу сначала глобально, а затем перейти к её частному решению. Так вот, поиску этого самого «частного решения» и учат вузы.

Самое главное в таком подходе — это многовариантность решений, возможность отступить от шаблонного мышления», — подчёркивает Андрей Подлегаев.

Гендерный и финансовый вопросы

Вопреки стереотипам о бородатых геологах, в профессии немало представительниц прекрасного пола. Конечно, девушки могут работать не во всех направлениях отрасли. Как-то исторически сложилось, что в горных специальностях преобладают мужчины. Зато в других женщины лучше справляются с работой, связанной с рутинными и аналитическими операциями, таких как ведение баз данных по месторождениям, лабораторные исследования, минералография, кристаллография.
«Есть такие учебные заведения, где яркая дифференциация по половому признаку. В педагогических вузах, например, 80-90% студентов — девушки. У медиков примерно такая же картина. В военных вузах — прямо противоположная картина. И вот, что меня радует: в геологических вузах половина мужчин и половина женщин.

У нас даже в компании пример хороший, когда прекрасные стройные девушки не один сезон провели в Норильске или на Чукотке», — говорит Игорь Свинтицкий.

По его словам, мужчины всегда помогают девушкам-геологам, считают их боевыми подругами. Да и самим дамам намного легче, так как уже нет пеших многодневных походов и тяжёлого старого оборудования. Исследования ведут на квадроциклах, в качестве рабочего инструмента используют смартфоны и планшеты.
Оплата, кстати, за этот труд вполне достойная. Конечно, не у выпускников, а у более опытных специалистов. Но дорасти до такового вполне реально.
«Вероятно, вопрос о заработной плате молодых геологов является самым наболевшим. Средний уровень зарплат для молодого специалиста в Кузбассе 20 000 рублей. С большой вероятностью в первые три года она вырастет до 25 000 – 30 000 рублей, хотя стартовый запрос выпускников вузов на собеседованиях от 30 000 до 90 000 рублей. Столь невысокая заработная плата обусловлена достаточно сложным экономическим положением геологоразведочной отрасли, в частности геологоразведки угля. Дело в том, что современная тендерная система, призванная способствовать развитию конкуренции и снижению себестоимости 1 тонны угля, негативно сказывается на развитии отрасли в целом. В долгосрочной перспективе такой подход угледобывающих предприятий к геологоразведочным организациям серьёзно скажется на качестве геологоразведочных работ, что в свою очередь с большой долей вероятности принесёт большие убытки, нежели средства, сэкономленные в результате проведения тендера.

Я уверен, что в случае лучших экономических условий руководители многих геологоразведочных организаций скорректируют заработную плату сотрудников в большую сторону, но на данный момент главное для них — выжить», — рассуждает Андрей Подлегаев.

«Пока цена на золото высока, инвестиции в геологоразведку не прекратятся. Сейчас для молодых специалистов открыта не только Россия, но и весь мир. Много работают в Африке, в Казахстане, в Киргизии, в Латинской Америке. Пока молодой и не обременён семейными обязательствами, езжай, поработай, посмотри. В любом случае, если человек хочет остаться в отрасли, то это будет боевым крещением и хорошей строкой в резюме при последующем трудоустройстве в крупную компанию. И даже если потом выберет другую работу, то будет, о чём вспомнить», — напутствует Игорь Свинтицкий.

Подготовил Артём Щетников.