Добыча ТРИЗ — нужны отечественные технологии

По оценкам государственной комиссии по запасам РФ проектами, запущенными сегодня к 2050 году, можно будет обеспечить не более 30% от требуемого объёма потребления нефти и газа. То есть для того, чтобы свести энергетический баланс, к 2050 году нужно бурить новые скважины.

При этом нельзя забывать, что около двух третей всех российских запасов углеводородов относятся к трудноизвлекаемым. А с учётом ухода из России международных сервисных компаний остро встаёт задача разработки технологий для ТРИЗ. О путях её решения шла речь на одной из сессий Национального нефтегазового форума.

Нужна ли «трудная» нефть: «за» и «против»

Начать следует с того, что в профессиональном сообществе нет однозначного мнения по поводу необходимости разработки ТРИЗ. Учитывая, что энергопереход — один из самых главных трендов современности, многие предрекают падение спроса на углеводороды.

В этих условиях будущее дорогостоящих проектов по добыче «трудной нефти» оказывается под большим вопросом. К глобальным трендам добавляются проблемы с экспортом, которые возникли у российских компаний после очередного витка санкций.

«Я полностью за разработку ТРИЗ, но встаёт вопрос — куда сбывать? Возможно, нам придётся в ближайшее время ограничивать добычу, а в таком случае мы будем делать это там, где она наиболее дорогая, сложная. То есть по секвестр попадут как раз ТРИЗ», — выразил сомнения президент Союза нефтегазопромышленников Геннадий Шмаль.

Впрочем, подобный пессимизм разделяют не все.       

«Все ведущие мировые агентства сходятся в том, что по газу к 2050 году мы должны вырасти минимум на 35% в абсолютных значениях, а по нефти как минимум должны сохраниться на том же уровне, что есть сейчас», — рассказал генеральный директор Государственной комиссии по запасам Игорь Шпуров.

В этих условиях у России просто нет другого выбора, как заниматься разработкой ТРИЗ. Причём это должны быть отечественные решения, так как доступ к зарубежным технологиям утрачен из-за санкций. К тому же, по мнению Геннадия Шмаля, на той же Баженовской свите, крупнейшем в России месторождении трудной нефти, американские технологии добычи сланцевой нефти и газа неприменимы.

Впрочем, говорить, что потеря доступа к западным технологиям пройдёт незамеченной тоже нельзя. Так, например, в прошлом году «Газпром нефть» в сотрудничестве с «Шлюмберже» запустила проект по внедрению международной платформы Open Subsurface Data Universe (OSDU), в рамках мероприятий по увеличению добычи нефти в сложных геологических условиях. Сейчас, его будущее, как и судьба многих других аналогичных начинаний, по понятным причинам выглядит туманным.

Добыча ТРИЗ в России — что сделано?

Работа по созданию отечественных технологий ведётся как на государственном уровне, так и на уровне крупных корпораций.

«В сентябре 2021 года утвердили в Правительстве проект по извлечению ТРИЗ. В его рамках создан и развивается центр исследования керна в ХМАО. Активно ведётся стимулирование работ по созданию отечественного флота ГРП. В 2020 году разработан порядок выдачи лицензий для разработки технологи разведки и добычи ТРИЗ. По две такие лицензии уже получили «Газпром нефть» и «Роснефть», — перечислил начальник отдела добычи нефти и газа нефтегазового департамента Минэнерго Олег Кислинский.  

В 2015 под патронажем «Газпром нефти» был собран консорциум из специалистов ведущих вузов страны, которые провели большую работу по построению цифровых моделей Баженовской свиты, физического атласа Западной Сибири, оценке запасов определению ключевых вызовов для разработки технологии, после чего началась работа на испытательном полигоне.

«Это реальные месторождения, на которых организуются производственные площадки, где не просто испытывается какой-то отдельный элемент, а моделируется вся промышленная технология от начала и до конца», — рассказал Директор Центра индустриальной интеграции «Газпромнефть — технологические партнёрства» Кирилл Стрижнев.  

Ранее по теме — в статье «Трудноизвлекаемая нефть: пополнить запасы».

Важно, что подобный технологический полигон способен решать и задачи, связанные с импортозамещением.

«Это не бизнес-кейс, где основным критерием является экономическая эффективность, когда вы выбираете скорость, дешевизну, надёжность. В этих условиях не всегда реально добиться импортозамещения, проще найти оптимальную логистическую цепочку и приобрести аналогичное оборудование на рынке, чем заниматься долгой и не всегда успешной работой по импортозамещению. А здесь целевым образом могут выбираться и планироваться наработки отечественных производителей», — отмечает Кирилл Стрижнёв.  

Также, по словам топ-менеджера «Газпром нефти», в случае создании целой сети таких технологических полигонов компании смогут пользоваться результатами и достижениями друг друга, а не заниматься разработкой одного и того же вопроса по отдельности.

«Ключевой показатель, на который ориентируемся, — удельная эффективность добычи, отнесения к капитальным затратам на бурение единичной скважины. Показатель, с которого мы начинали, — 30 тыс. рублей на тонну, сейчас мы достигли уровня 13 тыс. рублей на тонну, по отдельным скважинам — 8,5 тыс. рублей на тонну.

К 2024 году мы планируем 8,5 тыс. рублей на тонну в среднем. При такой удельной эффективности бурение и добыча углеводородов из Баженовской свиты является рентабельной даже с учётом роста цен на основные материалы на уровне 15–20%. Осталось пройти трудный, но небольшой путь, и по единичным скважинам мы видим возможность достижения такого результата», — резюмировал Кирилл Стрижнев.  

Читайте также: «Импортозамещение в нефтегазовой отрасли: проблемы и перспективы».

Впрочем, можно было услышать и о том, что для успешного решения поставленных задач сегодняшних темпов недостаточно.

«Газпром нефть» работает на Поляновском месторождении уже более 5 лет, а что мы имеем? К 2025 году планировали пробурить 1000 скважин, а сегодня даже 50 не наберется. Если мы такими темпами будем разрабатывать новые технологии, то никогда ничего не сделаем», — считает Геннадий Шмаль.

Также эксперт отметил, что разработку ТРИЗ эффективнее могут вести малые инновационные компании, нежели крупные холдинги. Здесь уместно вспомнить опыт сланцевой революции в США, локомотивом которой выступил именно малый и средний бизнес.

По мнению экспертов, помочь в освоении ТРИЗ могло бы возвращение налоговых льгот, которые действовали до 2021 года. Сейчас многие проекты, начатые в то время, сегодня оказались под угрозой закрытия.

«Надо подумать о возрождении методов нефтеотдачи в целом. В середине 80-х годов мы за счёт МУН (методов увеличения нефтеотдачи) добывали 10–12 млн тонн, а сегодня 1,5 млн. Сегодня нам нужна серьезная программа по использованию МУН», — резюмировал Геннадий Шмаль.

Слово за наукой

Когда мы говорим о добыче ТРИЗ в России, в первую очередь подразумевается Баженовская свита — крупнейшее месторождение сланцевой нефти на территории Тюменской области.

«Несколько организаций добывают нефть из Бажена. Больше остальных «Сургутнефтегаз» — около 400 тыс. тонн. Но при этом 80% пробуренных скважин — пустые. То есть сегодня, несмотря на весь потенциал, технологии добычи на Баженовской свите у нас нет. Если мы хотим всерьёз заниматься добычей, надо сегодня заняться разработкой такой технологии. Это значит, что без большой науки мы никуда не двинемся», — констатировал Геннадий Шмаль. 

Какие же конкретные разработки может предложить отечественная наука для освоения Баженовской свиты в частности и ТРИЗ в целом? Профессор РГГУ нефти и газа им. И. М. Губкина Николай Еремин отметил, что в вузе подготовлена комплексная программа, которая позволит обеспечить ежегодный прирост запасов на 5–10% за счёт применения недорогих, но эффективных технологий.

Среди них методика А. М. Хитрова по выявлению флюидоупоров по параметрам сейсморазведочных работ и технология радиолокационного глубокого зондирования А. А. Омельчука.

«На основе методики А. М. Хитрова возможно вычислить пропущенные залежи, которые находятся за границей горного отвода, и ставить на баланс запасы, где толщина нефтенасыщенного хвоста от 0 до 5 метров!  Таких много на Самотлоре, Новом Уренгое. Эта методика позволит существенно нарастить запасы», — рассказывает Николай Еремин.

В 100 раз дешевле по сравнению со стандартным ГРП использование воздействия плазменного импульса для создания микротрещин, продолжает учёный. Эта технология приобретает ещё большую актуальность теперь, когда закрыты поставки зарубежного оборудования и химикатов, считает эксперт. Среди других интересных разработок стоит отметить технологии инспекции на глубинных трубопроводах и интеллектуальную систему предупреждения осложнения аварий.

Впрочем, самый сложный этап внедрения даже самых перспективных технологий — это опытно-промысловые испытания, которые даже называют «долиной смерти».

«На уровне выработки гипотезы, формирования самой идеи получается хороший проект, доводится до уровня лабораторного прототипа и следующим шагом должно стать пилотное тестирование в полевых условиях.

И здесь возникает огромное количество вопросов относительно того, как его реализовать непосредственно в рамках самого месторождения, чтобы результаты тестирования были релевантными, понятными, были потом приняты во всём нефтегазовом сообществе и тиражированы в промышленных условиях», — комментирует Кирилл Стрижнев.

Освоение ТРИЗ — один из приоритетов развития отечественной нефтегазовой отрасли уже не первый год. Последние события внесли в этот процесс свои коррективы. Теперь уже не приходится говорить об использовании готовых импортных решений. Необходимо больше внимания уделять российским разработкам.

Перспективные отечественные решения, как мы видим, есть, но впереди предстоит большая работа по их масштабированию и внедрению в реальный производственный процесс.