Обогатительная фабрика «Распадская». Богатый уголь

Открываем толковый словарь на букве «О», читаем: «Обогащение — накопление ценностей, богатства». Первая реакция — удивление: а где же здесь про полезные ископаемые? Просто сотрудники нашей редакции слишком много общаются со специалистами добывающих предприятий, для которых этот термин имеет в первую очередь другое значение.

Прямо с угольного разреза «Распадский» мы отправляемся на обогатительную фабрику «Распадская». Здесь добытый уголь очищается от посторонних примесей, и только потом — с улучшенными товарными характеристиками — отправляется к потребителям. Ехать от разреза до фабрики — всего ничего, и уже через несколько минут мы оказываемся в огромном здании обогатительного предприятия. Однако на само производство мы попадаем не сразу.

Нам помогал

Евгений Двоелучинских,
начальник производства ОФ «Распадская»

Для начала на складе встречаем уже знакомый нам уголь.

Сотрудники предприятия внимательно следят за тем, чтобы марки не смешивались: поскольку на фабрику съезжается продукт со всех добывающих активов «Распадской угольной компании», марок чёрного алмаза здесь много.

«Мы приняли на работу дополнительных мастеров поверхности, сегодня их четверо. Они тщательно контролируют и завозы угля, и склады готовой продукции. Перемещений угля на фабрике много, все процессы необходимо мониторить», — говорит начальник производства ОФ «Распадская» Евгений Двоелучинских.

Мы смотрим во все глаза, но отличить марки угля внешне не удаётся: кажется, что со всех сторон он одинаковый — чёрный.

«Ну что вы! Марки угля и выглядят по-разному. Смотрите: КС — сероватый, ГЖ — более тёмный, а если это ГЖО, так он вообще с рыжим оттенком», — учит нас угольным премудростям Евгений Двоелучинских. Впрочем, наш провожатый соглашается с тем, что с непривычки угли легко и перепутать: всё-таки в арсенале сотрудников профильное образование и годы практики.

Как на ладони

«Здесь — настоящее сердце фабрики», — говорит наш экскурсовод, провожая нас в диспетчерскую.

За огромными мониторами работают два оператора.

Раньше справлялся один, но с прошлого года ввели дополнительную ставку — очень уж ответственная должность. Тем более что один человек контролирует технологический процесс, а второй сосредоточен на отчётности.

Одним нажатием кнопки эти девушки — а операторами на фабрике работают представительницы прекрасного пола — могут как запустить, так и остановить предприятие.

Сидя за монитором, можно отследить все работы, которые идут на фабрике. Такой контроль особенно важен в чрезвычайной ситуации: горноспасательный отряд можно вызвать, нажав на специальную кнопку. Это, правда, меры предосторожности: на практике этой опцией специалистам «Распадской» пользоваться не доводилось — фабрика, к счастью, работает без аварий.

Здесь же собирается вся отчётность: объём завезённого угля, объём выпущенного концентрата — за любой интересующий период.

Для примера Евгений Двоелучинских нажал комбинацию клавиш — и пожалуйста: вот данные за смену, вот — за сутки, а вот — и за год.

Уже на выходе из диспетчерской наш экскурсовод продемонстрировал результаты работы предприятия — они представлены в виде графика и открыты для всех сотрудников.

«Смотрите: синяя линия — это плановые показатели, красная — фактические. Мы сейчас идём с опережением плана.

Перед нами стоит задача — в этом году выйти на 12 млн тонн переработки рядового угля. Сегодня идёт модернизация фабрики, мы запускаем новое оборудование, ещё несколько нововведений у нас в планах.

Уверен, что эти изменения скажутся на производительности предприятия», — говорит начальник производства.

Нелёгкая это работа!

Мы смотрели на работу фабрики через монитор, и нам не терпелось попасть внутрь — на производство: очень уж фотогенично смотрелись работающие здесь агрегаты. Торопили нашего провожатого и никак не могли понять, с чем связана его хитрая улыбка.

Вот наконец мы переступаем порог производственной площадки — и мир меняется. Что и говорить, нелёгкая это работа!

Что ж, теперь совершенно понятно, почему грохот называется именно так: шум и вибрация — обязательный аккомпанемент работы обогатительной фабрики.

В процессе производства уголь не только разделяют на фракции, но и дробят — соответственно, запущено профильное оборудование. Евгений Двоелучинских объясняет, что на «Распадской» применяют технологию мокрого обогащения, в том числе работает пенная флотация.

Впрочем, об этом нетрудно догадаться: воздух в цехе очень влажный.

Мы интересуемся, что даёт специфический запах — не неприятный, а именно особенный. Оказывается, это естественное свойство флотационного реагента, в основе которого — нефтепродукты.

«На третьей секции мы работаем с труднообогатимыми углями — марками К, КС и ОС. Поэтому здесь применяется процесс флотации. Без него невозможно извлечь тонкие угольные частицы и присадить их к товарному концентрату с соблюдением требований по зольности. Частички угля такие мелкие, что гравитационным методом обогащения их выделить не представляется возможным.

Поэтому в ход идёт флотационный реагент, который собирает угольные частицы на пузырьке воздуха и поднимает его наверх.

Частицы глины и вмещающих пород уходят в хвосты и присаживаются к общим отходам», — объясняет главный технолог фабрики Анастасия Остапенко.

Работники фабрики говорят, что очень довольны работающими на производстве флотационными машинами: в короткие сроки они дали хороший эффект. Сегодня даже обсуждается вопрос внедрения флотации на первой и второй секциях.

Помимо основных процессов на фабрике запущены и вспомогательные. К таковым, например, относится обезвоживание. Для этого опять же используются грохоты, а также центрифуги.

Один из важнейших способов обезвоживания — разделение жидкой и твёрдой фракций с помощью фильтр-пресса. Оборудование камерного типа традиционно считается наиболее эффективным — оно обеспечивает высокую интенсивность процесса. На «Распадской» недавно заработали новые фильтр-прессы. Точнее, этот процесс ещё идёт: Евгений Двоелучинских показывает нам площадку, где скоро будет установлен один из новых агрегатов. Ещё две обновки уже введены в строй.

«Для нас очень важно выходить на заявленные качественные характеристики концентрата, в частности, по такому параметру, как влажность. С этой целью мы и заменяем камерные фильтр-прессы.

Те две единицы оборудования, которые уже работают, ориентированы на третью секцию, где у нас идёт процесс флотации.

Третий фильтр будет универсальным.

Мы очень тщательно выбирали производителя: заявки по тендеру подали много производителей. Но по совокупности характеристик остановились на пресс-фильтре RIDTEC.

Меня как технолога сразу привлекла простота их конструкции: это значит, что оборудование будет легче эксплуатировать, к тому же оно более ремонтопригодное», — комментирует Анастасия Остапенко.

По нашим впечатлениям, труд рабочего фабрики — дело непростое и опасное. Евгений Двоелучинских подтверждает: техника безопасности превыше всего. Специалисты ежедневно проверяют свои знания с помощью электронной системы. Она выдаёт один вопрос по теме — ответить нужно быстро.

За незнание двоек не ставят и премии не лишают, но человек сам для себя фиксирует: надо подтянуться.

На стенах в здании фабрики большое количество схем-инструктажей и шуточных напоминалок — о важности СИЗ, например. Этими правилами работники не пренебрегают: на фабрике все специалисты в касках, очках и наушниках.

Может быть, такой подход к безопасности — одна из причин, по которой профессионалы стремятся на «Распадскую» фабрику. Впрочем, здесь в принципе оригинально решают кадровый вопрос. Подробнее об этом мы поговорили с директором ОФ «Распадская» Сергеем Соломенниковым — это интервью мы опубликуем в следующем номере нашего журнала.

Кругом вода

Поскольку многие технологические процессы на фабрике сопряжены с использованием воды, мы спрашиваем у нашего экскурсовода, каким образом решается вопрос водоснабжения. Евгений Двоелучинских объясняет: на предприятии налажена замкнутая водно-шламовая схема.

«На территории фабрики под открытым небом установлены два отстойника. Здесь собирается дождевая вода, грунтовые воды — насосом они перекачиваются на фабрику. Также мы забираем воду из очистных сооружений шахты «Распадская». Всю жидкость, которую мы используем в производстве, мы непосредственно на фабрике и очищаем и снова пускаем в оборот. То есть мы воду в водоёмы не сбрасываем и оттуда не забираем — решаем вопрос другими способами», — рассказывает начальник производства.

Под контролем

Концентрат, покидающий фабрику, в обязательном порядке должен соответствовать требованиям по влажности, зольности, содержанию ряда веществ. За этим строго следят сотрудники аналитической лаборатории. Здесь атмосфера совсем другая: тишина, белые халаты. Здесь опять же работают девушки. Евгений Двоелучинских говорит, что работа на фабрике — это во многом женское дело: так уж повелось.

«Начальный этап — это подготовка аналитической пробы. Пробы поступают к нам в банках или мешках в лабораторном виде (до 3 мм), а здесь мы разделываем пробу до 0,2 мм», — объясняет инженер по химическому анализу ОФ «Распадская» Мария Когтева.

Показатель зольности определяется с помощью муфельной печи. Мы специально остались подольше, чтобы увидеть, как в «топку» погружают пробу — лишний раз дверь открывать нельзя, иначе результаты не будут точными. Процесс очень похож на сцену из фильма о народном быте: печь — точнее, печурка, ухват, вместо котелка — специальная лодочка. Всё, правда, в миниатюре.

«В аналитической лаборатории мы определяем теплоту сгорания угля и процент содержания серы. Инфракрасные датчики улавливают количество серы в пробе. Процесс во многом автоматизирован, однако от работы лаборанта также зависит результат. Очень важно следить за калибровкой, также на результатах отражается то, как проба набрана, как перемешана, как поставлена», — показывает нам графики Мария Когтева.

Но это документы для посвящённых: как мы ни старались, а в тонкостях угольной аналитики разобраться очень непросто.

В отдельной комнате лаборанты определяют пластометрические показатели угля — для этого используют классические аппараты Л. М. Сапожникова.

«Пробу угля мы загружаем в пластометрический стакан, в котором уголь при заданной температуре спекается. Аппарат пишет пластометрическую кривую, по которой можно определить пластометрическую усадку (Х), а при помощи замеров — толщину пластического слоя (Y).

Каждая марка угля имеет характерную кривую и толщину пластического слоя, по этим данным специалист и может определить марку угля», — комментирует лаборант химического анализа Оксана Шамарина.

Финишная прямая

Ну и, наконец, финал: склад готовой продукции — мы уже видели его на экране монитора. Здесь же мы слышим знакомый голос оператора, который даёт работникам необходимые команды и информацию.

Склад закрытый, а Евгений Двоелучинских объясняет: такое решение было принято ещё в 2004-м, когда проектировали фабрику. У закрытого склада очевидные преимущества, ведь таким образом удаётся сохранить именно тот процент влажности, который даёт обогатительная фабрика.

Для потребителя этот вопрос принципиальный. Здесь опять же важно проконтролировать, чтобы разные марки угля не оказались в одной куче. Специалисты говорят, «чтобы не было засорения».

Вдоль всего склада — питатели: 10 — с одной стороны и 16 — с другой. Можно задействовать любую их комбинацию, а также частоту качания — этот аспект тоже контролирует оператор непосредственно из диспетчерской.

Через питатели концентрат попадает на погрузочный конвейер. Он высокопроизводительный, поэтому важно обеспечить его оптимальную загрузку. Для этого на складе работают железные помощники: фронтальные погрузчики John Deere и Caterpillar — сегодня в смене шесть единиц техники.

Таким образом, со склада уголь собирается в аккумулирующие бункеры и железнодорожные вагоны, в которых он и отправится к потребителям.

---

На производстве побывала Анна Кучумова
Фото: Евгений Ошкин