Когда три года назад российские аффинажные заводы лишились статуса Good Delivery, привычных каналы реализации золота оказались перекрыты, а нашу промышленность отрезали от импортного оборудования, запчастей и реагентов, казалось, что российскую золотодобычу пора хоронить. Чуть оправившись от шока, участники отрасли начали осторожно говорить о том, что на деле всё оказалось не так страшно: добыча не остановилась, реализация проектов продолжается, хотя сложностей новые реалии, конечно, добавили.
Сегодня «нерешаемые» проблемы 2022 года уже не кажутся такими пугающими — они перешли в разряд будничных задач. Это, конечно, не означает, что российские золотодобытчики живут припеваючи: сложностей хватает. Какие тренды, актуальные для текущего этапа развития индустрии, способствуют развитию отрасли, а какие становятся барьерами?
Эти вопросы обсуждали участники одного из круглых столов «Майнекс-2024». Тон дискуссии задал шеф-редактор журнала «Золото и технологии» Михаил Лесков. Он подвёл традиционные итоги работы золотодобывающей промышленности за прошлый период и поделился прогнозами. В целом можно сказать, что в отрасли обозначились разнонаправленные тенденции.
С одной стороны, российская золотодобыча продемонстрировала свою невероятную «живучесть». Она очень быстро восстанавливается после шоков 2022 года, и на досанкционные объёмы добычи мы вышли. Однако число извлечённых из недр тонн золота — это только один из показателей.
Михаил Иванович говорит, что восстановление количественных параметров, таких как объёмы добычи и прибыли до налогообложения, опережает восстановление качественных характеристик отрасли: обеспеченности кадрами, воспроизводства МСБ, доступности инвестиций, объёма прибыли, который остаётся в распоряжении предприятия после выплаты налогов, и так далее. Так что праздновать победу пока рановато.
Коротко обозначим несколько известных отраслевых трендов: о них специалисты говорят постоянно, упоминали мы эти явления и на страницах нашего издания.
Одним из наиболее существенных ограничений роста активности индустрии Михаил Лесков назвал кадровый голод, заметив, что со временем эта проблема только обостряется. При этом больше всех «голодают» самые активно развивающиеся компании, поскольку им требуется много квалифицированных кадров, а их-то сейчас и не хватает.
Вторая известная сложность — голод ресурсный, то есть недостаточное воспроизводства МСБ. О нехватке поискового задела мы, опять же, говорили неоднократно. Темпы разведки на имеющихся объектах, качество запасов и их локализация оставляют желать лучшего, так что интенсивного притока новых объектов ожидать не приходится. Отсюда — рост числа сделок по продаже уже известных месторождений. Специалисты надеются, что приток финансирования в отрасль позволит активизировать геологоразведку.
Упомянем и санкционные ограничения, но останавливаться на этой обсуждаемой теме не будем. Отметим только, что российским добытчикам сегодня недоступны (или ограничено доступны) не только западное оборудование, но и мировые знания — профильная информация. Сейчас мы имеем весьма ограниченный выбор исследовательских, консалтинговых и инжиниринговых компаний. Этот факт тоже становится барьером для развития отрасли.
К тому же по-прежнему сохраняются ограничения на реализацию российского золота за рубеж.
Всё это — объективная реальность, условия, в которых сегодня развивается отечественная золотодобыча. По мнению аналитиков, не стоит ждать, что в ближайшее время ситуация изменится в лучшую сторону.
Однако это далеко не полная картина положения дел в индустрии, и в процессе дискуссии участники круглого стола сообща выявили ещё несколько трендовых для золотодобывающей отрасли событий и явлений.
Конечно же, обойти стороной это феноменальное явление не получится. 2700 долларов за унцию драгоценного металла можно было получить на момент написания статьи, эта цифра держится уже давно, и, как говорят аналитики, дальнейший рост вполне возможен.
«На фоне фантастического роста цен отрасль, конечно, заиграла новыми красками. Как мы видим, появилось очень много интересантов, которые хотят в этот бизнес зайти. Новые игроки — это один из современных трендов. Мы видим наиболее активные компании, которые консолидируют минерально-сырьевую базу», — отметил управляющий директор «Сбербанка» Александр Юдин.
Нынешние цены на золото позволяют по-новому взглянуть на вопрос экономической целесообразности развития золотых проектов. Недропользователи стали проявлять интерес к месторождениям, отработка которых прежде считалась нерентабельной. И на такие объекты также приходят инвесторы из других отраслей. Иногда этот ажиотаж выливается в лишние шаги и появление слишком агрессивных сценариев развития, но вряд ли этот факт станет существенным барьером для отрасли.
О том, что разведка и добыча золота продолжают оставаться одними из самых привлекательных секторов для инвесторов, говорил и Михаил Лесков: такое положение дел способствует росту как конкуренции, так и инфляции в индустрии. В своём отчете эксперт зафиксировал и активность сделок слияний и поглощений, которые, очевидно, изменят устоявшийся топ лидеров.
«Этот тренд вроде бы витает в воздухе, но о нём почему-то особо не говорят. А ведь у нас зреют перемены в первой десятке крупнейших золотодобытчиков, которая была устойчивой много лет. Помимо того, что туда стремительно влетела УГМК, поменялся собственник у активов „Полиметалла”», — заметил генеральный директор НГК «Ресурс» Михаил Мезенцев.
Как эти изменения повлияют на отрасль? Александр Юдин полагает, что консолидация пойдёт индустрии только на пользу, поскольку крупные компании, которые собирают активы под своим крылом, имеют ресурсы для их развития и готовы вкладываться в новые объекты. По наблюдениям Михаила Лескова, современные процессы слияния и поглощения — это естественный процесс, и опасности для отрасли специалист не видит.
«Всему есть свои начало и конец. Хорошо, когда история получает своё продолжение. Например, месторождение Полянка, где собственник сменился, но добыча по-прежнему идёт. Замечательно, когда приходят более амбициозные, энергичные и готовые к риску управленцы», — считает г-н Лесков.
Но вот обернётся ли благом для отрасли избыточное укрупнение компаний? Специалист полагает, что только до определённого предела. Хорошая новость в том, что гиганты индустрии сознают, где этот предел находится. Скажем, «Полюс» продал несколько своих объектов, решив сконцентрироваться на наиболее сложных. По той же схеме работают «Хайлэнд» и «Полиметалл», избавляясь от «коротких штанишек» — активов, из которых уже «выросли».
«И это нормально. Это означает, что компании трезво оценивают перспективы своего роста, кадровые и иные возможности, сосредотачивая усилия своего персонала на наиболее важных задачах. Таким образом они также освобождают нишу и создают платформу для роста других компаний, в том числе для новых инвесторов, условно, „со стороны”. И это свежая кровь, которая становится частью отрасли и даёт ей новый импульс развития», — рассуждает Михаил Иванович.
Специалист полагает, что отрасли пойдёт на пользу развитие кооперации между крупными компаниями, формирование некоторых СП. Такие прецеденты есть в зарубежной практике, где предприятия достаточно энергично конкурируют между собой, но при этом объединяют усилия для реализации некоторых проектов.
Ещё один современный тренд развития золотодобывающей отрасли, связанный с появлением здесь новых игроков, сформулировал исполнительный директор Эльконского ГМК Михаил Брук. Он отметил, что в индустрии появляется всё больше компаний, которые добывают золото и некоторое другое полезное ископаемое, например медь или же радиоактивные металлы.
И это не только «Росатом» и Эльконское месторождение золото-урановых руд, но и Баимское месторождение, и якутские проекты «Полиметалла». Готовятся к запуску Малмыж (объект «Русской медной компании»), Култума («Хайлэнд Голд»): это объектыгиганты, благодаря которым Россия добавит к своему суммарному объёму добычи несколько тонн, а то и десятков тонн золота. Да, содержание драгоценного металла в этих рудах небольшое, но зато объём переработки колоссальный.
При этом речь не только о развитии комплексных месторождений, ведь это история, можно сказать, известная. Так, Михаил Лесков уже не первый год фиксирует рост интереса к добыче попутного золота: по мнению эксперта, внимание к таким проектам будет сохраняться, и обусловлено оно всё той же высокой стоимостью жёлтого металла. О растущей роли комплексных месторождений говорят и эксперты ЦНИГРИ.
Здесь, в частности, обращают внимание на золото-медные объекты: спрос на медь растёт, поэтому недропользователи вводят в эксплуатацию новые месторождения этого металла, «заодно» пополняя и российскую золотую копилку.
Однако тут есть и другие примеры. Скажем, «Селигдар» развивает одновременно золотой и оловянный дивизионы, то есть диверсифицирует свой бизнес. А самым ярким проявлением этого тренда, пожалуй, следует назвать недавнюю сделку между «Полюсом» и «Алросой»: золотодобывающая компания продала алмазодобывающей лицензию на Дегдеканское месторождение. Этот золотой объект для «Алросы» не первый: по данным «Ведомостей», её «дочка» — «Алмазы Анабара» — выпускает около 180 кг золота в год.
В своём пресс-релизе «Алроса» сообщает, что опыт компании в попутной добыче золота обеспечит «дополнительный синергетический эффект» и повысит финансовую устойчивость бизнеса. Продажа же, по информации «Полюса», связана с оптимизацией геолого-разведочных активов в рамках подготовки к разработке Сухого Лога.
«Я полагаю, что такие комплексные проекты являются довольно перспективными. Может быть, мы и российскую BHP увидим? В своё время были такие замыслы, и я этого не исключаю», — считает Михаил Брук.
Впрочем, высокие цены на золото — это только одна сторона метали, но ведь есть и вторая — стоимость финансирования золотодобывающих проектов, которая, по словам Александра Юдина, «драматически выросла».
«При текущей ключевой ставке задача запуска новых объектов стала просто неподъёмной. Поэтому реализация сложных больших комплексных проектов сейчас сдвигается во времени. Компании откладывают их, ожидая господдержки. Если объект находится вблизи действующего месторождения, его запускают, а вот сроки реализации проектов, где требуется строительство элементов инфраструктуры, энергетических или логистических, сдвигаются вправо», — отметил г-н Юдин.
Михаил Лесков также зафиксировал, что структура финансирования отрасли в последнее время существенно изменилась, и сегодня компании ориентируются в первую очередь на местные источники. Напомним, что в прошлые годы российские компании активно пользовались возможностями зарубежных биржевых площадок и иностранных банков. При этом, как мы уже говорили, финансирование индустрии не остановилось, в золото по-прежнему инвестируют.
И здесь Александр Юдин, как представитель финансовой организации, напомнил, что золотодобывающим компаниям, в отличие от других игроков горной отрасли, доступны специфические решения, в частности кредиты в золоте.
Спикер провёл небольшой опрос и попросил поднять руки тех участников дискуссии и зрителей в зале, кто слышал об этом инструменте — таковых оказалось подавляющее большинство. Однако среди присутствующих не нашлось тех, кто пользовался бы такой возможностью.
«Никто никогда не хотел брать кредиты в золото. Они о понятно: кто захочет делиться своей прибылью, особенно с финансовой организацией? Но сейчас сложилась уникальная ситуация, когда доступного валютного финансирования нет, рублёвые ставки ушли в космос, а вот ставки по кредитам в золоте могут быть ниже в два раза и более», — обратил внимание Александр Юдин, открыв горячую дискуссию.
Михаил Мезенцев отметил, что хорошо знает компании, которые воспользовались возможностью, недавно взяли кредиты в золоте и «потеряли 40%, то есть стали должны банку на 40% больше», на что другие специалисты ответили, что проценты считать пока рановато — может быть, будет и больше 40%. Александр Юдин обратил внимание на то, что, вероятнее всего, предприятие всё-таки не будет брать такой кредит на весь объём годового производства, ограничившись 5-10%. Как бы то ни было, сложившаяся ситуация заставляет золотодобытчиков искать альтернативные источники финансирования, и таковые существуют.
Теоретически текущие цены на золото должны спровоцировать интерес добывающих компаний к некоторым «нетрадиционным» ресурсам, и это не только комплексные месторождения, но и так называемые техногенные образования. На такие объекты обратил внимание председатель Союза старателей
Виктор Таракановский. На самом деле, он, равно как и другие специалисты отрасли, регулярно поднимает этот вопрос на отраслевых мероприятиях: г-н Таракановский говорит, что в «техногенке» «лежит» порядка 2000 тонн золота.
Ситуацию с техногенными образованиями взялся разъяснить Михаил Лесков. Для начала он предложил разделить такие объекты на три группы. К первым он отнёс хвосты переработки иных полезных ископаемых, содержащих золото. При нынешних ценах они могли бы стать ценным сырьём «при соблюдении целого ряда условий».
Вторая группа — это золоторудные отвалы и хвосты прошлых лет, которые ставили предприятие, занимающиеся собственно добычей жёлтого металла.
К третьей группе Михаил Иванович предложил отнести россыпное сырьё, которое правильнее будет называть техногенно-целиковым.
«Это три разных вида сырья, поступать с ними нужно очень разными способами. Но, наверное, не стоит делать того, чего от нас требуют Роснедра: переразведывать, ставить на баланс и далее добывать. По моему мнению, это тупиковый путь. Во-первых, эти объёмы уже списаны.
Во-вторых, такие объекты уже параметризованы с точки зрения геометрии залегания. А ведь это одна из задач геологоразведки: определить нужно в первую очередь положение оруденения, а содержание — уже во вторую.
Поэтому, на мой взгляд, нет оснований требовать, чтобы недропользователь переразведывал техногенные образования. Нужно вернуть к ним доступ и доизвлечь золото. Я бы назвал этот процесс не обогащением сырья, а обеднением отходов. В этом случае всё становится с головы на ноги», — считает Михаил Лесков.
Специалист уверен, что перспективы у такого сырья есть, хотя они, возможно, несопоставимы с возможностями «первичных» месторождений. И добыча металла из «техногенки» идёт уже сейчас, например, в процесс возвращаются отработанные штабели, в питание идут хвосты ЗИФ, накопленные в прошлые десятилетия.
«Это случается сплошь и рядом, „техногенка” идёт в оборот. Просто, может быть, компании не особо афишируют эту свою деятельность, но текущие цены на золото её стимулируют. Да и зачем это обсуждать публично, если речь идёт о внутреннем хозяйстве предприятия. Тут делить на техногенное и целиковое сырьё большого смысла, мне кажется, и нет», — рассуждает
Михаил Иванович.
Специалист считает, что предприятия будут вовлекать в оборот и накопленные отвалы. Произойдёт это тогда, когда решат сами недропользователи, ведь речь идёт об их МСБ.
Что же касается объектов первой группы — хвостов переработки иных металлов, например меди или железа, то тут всё несколько сложнее. Железорудные предприятия, вероятнее всего, вообще не рвутся работать с драгметаллами, поскольку это совершенно иной бизнес. Таким компаниям проще сказать, что у них в принципе нет экономически извлекаемого золота. И на таких объектах, скорее всего, придётся вести разведку, особенно учитывая, что добывать жёлтый металл будет уже другой недропользователь.
В целом же, как заметил Михаил Брук, главной задачей отраслевых дискуссий является не констатация фактов, а формулировка выводов и стратегических задач.
«Золотодобытчики всё время ведут погоню за счастьем. Нас манит рост цены на золото, мы радостно смотрим в будущее, при этом нас догоняют цены подрядчиков, догоняют аппетиты тех, кто хочет заработать на этой отрасли. Когда эта волна нас накрывает, мы начинаем искать выход из положения. Успеха в золотодобыче достигает тот, кто работает в долгую. Особенно это актуально сейчас, когда мы перешли к отработке крупных объектов», — подчеркнул г-н Брук.
Михаил Лесков также считает, что уже сегодня золотодобытчикам необходимо разработать «план Б» на случай резкого снижения цен, а такой сценарий весьма реалистичен. Стоимость золота не всегда будет такой высокой, а вот рост издержек сохранится ещё на какое-то время после того, как кривая стоимости драгоценного металла поползёт вниз, предупреждает Михаил Иванович, обращая внимание на то, что именно так развивались события в предыдущие периоды.
Поэтому часть свободных средств имеет смысл направлять на финансирование воспроизводства МСБ, реконструкцию и переоснащение производств, снижение себестоимости в среднесрочной перспективе. Всё это могло бы компенсировать влияние «горячих денег» на отрасль.
Михаил Брук полагает, что в первую очередь стоит обратить внимание на человеческий капитал, поскольку «ориентироваться только на вахту и выбирать наиболее приемлемые по стоимости ресурсы бесперспективно».
И уже сегодня крупные компании ищут пути решения этих проблем: принимают участие в создании образовательно-промышленных кластеров, вкладываются в развитие регионов присутствия, чтобы квалифицированные специалисты не стремились их покинуть. Топ-менеджер Эльконского ГМК считает эту работу очень значимой для развития отрасли.
Как бы то ни было, вопреки всем сложностям, аналитики ожидают роста объёмов российской золотодобычи. По прогнозам Михаила Лескова, в 2027-2030 годах мы увидим показатель на уровне 500 тонн металла в год. С такими цифрами мы прочно утвердимся на первом месте в мировом рейтинге. Представители аффинажных заводов подтвердили, что такие объёмы «переварят» имеющиеся российские заводы.
И, хотя в Союзе золотопромышленников с цифрой 500 тонн в год не согласились — здесь прогноз несколько более консервативный, председатель организации Сергей Кашуба отметил, что рост объёмов сохранится: мы будем прибавлять по 2-3% в год. Главную роль в этом процессе сыграют новые объекты, которые сегодня вводятся в строй. Это в первую очередь Сухой Лог, Нежданинское, Чульбаткан и Песчанка.
Текст: Кира Истратова
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.