Редкоземельные металлы: святой Грааль наших дней

Редкие и редкоземельные металлы в последние время часто называют новой нефтью. Ещё один образ, который пользуются популярностью, — витамины высокотехнологичной промышленности. Председатель Ассоциации редких и редкоземельных металлов, директор Соликамского магниевого завода Руслан Димухамедов, модерируя посвящённую этим элементам секцию в рамках «Атомэкспо», отметил, что РМ и РЗМ сегодня ввели в ранг святого Грааля.

Как бы то ни было, об этих элементах сегодня говорят представители СМИ, промышленных предприятий, органов власти — говорят как о ресурсе, который меняет технологии. А обладание РМ и РЗМ становится в один ряд с обладанием энергоресурсами.

Рассуждая об этом, Руслан Димухамедов напомнил о словах, которые Дэн Сяопин произнёс ещё в 1992 году: «На ближнем Востоке есть нефть, а в Китае есть редкоземельные элементы». Политик, который фактически руководил страной несколько десятилетий и сделал Китай частью мирового рынка, знал, о чём говорил. Уже в наши дни Китай использовал РЗМ как политическое оружие: когда президент США Дональд Трамп запретил американскому бизнесу сотрудничать с Huawei, Поднебесная в ответ ограничила экспорт РЗМ в Штаты.

Сегодня на РЗМ-арену выходит Россия, которая в перспективе ближайших лет может стать очень мощным игроком, обретя технологический суверенитет. С чем связан ажиотаж вокруг РЗМ, мировой интерес к индустрии их добычи и переработки, насколько близка наша страна к обретению этого «святого Грааля», что способствует развитию отрасли, а что ему мешает? Эти вопросы обсудили участники дискуссии «Производство редкоземельных металлов: глобальный спрос и национальные задачи» на «Атомэкспо».

Общие места

Для начала отметим несколько фактов, которые можно назвать общеизвестными.
Очень многие текущие мировые тренды интегрированы в развитие отрасли РМ и РЗМ: всё, что считается прогрессивным, так или иначе связано с этими металлами. И каждая страна сегодня стремится иметь в своём доступе, в своём распоряжении полные цепочки производства: от добычи металлов до создания готовых изделий. Эти тезисы ещё раз подчеркнул директор по технологическому развитию госкорпорации «Росатом» Андрей Шевченко.

Пока безусловным лидером РЗМ-гонки остаётся Китай, доля которого составляет 70%. Эта страна имеет развитую промышленность, здесь налажен полный производственный цикл, имеется и собственная сырьевая база.

На втором месте — США «с результатом» 24%. Штаты воссоздают и перезапускают промышленность РЗМ в погоне за КНР. Через различные компании в Австралии, Вьетнаме, Малайзии и других странах США имеют годовой объём добычи РЗМ на уровне 73 тыс. тонн.

На рынок выходят новые игроки: Таиланд, Мадагаскар, Мьянма. Здесь есть перспективы добычи минеральных ресурсов, причём существенных объёмов, возможно создание производств первых переделов.

«Напомню, что СССР когда-то занимал второе место в этом рейтинге, имея цепочки переработки РМ и РЗМ. Но, к сожалению, Советский Союз ушёл в историю. На данный момент доля России на этом рынке — менее 1%. Но важно, что уже пришло осознание того, что без этих производств мы не обойдёмся, что нам нужен технологический суверенитет. И мы будем создавать цепочку от добычи до конечного продукта», — сказал Андрей Шевченко.

Специалист также добавил, что сегодня в России, конкретно в структуре «Росатома», есть предприятие, осуществляющее добычу, — Ловозёрский ГОК. Этап разделения реализован на Соликамском магниевом заводе, изготовление продукции из разделённых соединений РЗМ осуществляет ТВЭЛ, а вот между СМЗ и ТВЭЛом у нас «дыра»: разделение коллективных соединений на конкретные металлы в стране сейчас отсутствует.

«Почему так произошло? СССР был огромной страной, производства были рассредоточены по всей территории. Сейчас мы намерены цепочку восстановить и создать разделительное производство на Соликамском магниевом заводе», — добавил г-н Шевченко.

В целом же, если намеченные планы будут реализованы, нас ожидает грандиозный скачок: сегодня (по данным на 2023 год) доля российских РМ и РЗМ в нашей промышленности составляет 10%, а к 2030 году наша индустрия должна на 100% обеспечить потребности родного рынка в редких и редкоземельных металлах. Эти показатели прописаны в соглашении, которое заключили «Росатом» и Правительство РФ. В частности, ожидается, что объём производства РМ и РЗМ возрастёт с 13,4 до 147 тыс. т, и из них 111 тыс. т обеспечит «Росатом» (сегодня это 10,7 тыс. т).

При этом Андрей Шевченко отметил, что наша страна может обрести независимость и технологический суверенитет «даже раньше», чем к 2030 году.

Также специалист добавил, что сегодня дорожные карты развития высокотехнологичных направлений трансформируются в нацпроекты. По мнению Руслана Димухамедова, этот статус дополнительно подчёркивает значимость редкоземельной индустрии.

Что по запасам?

Таким образом, наша страна ставит перед собой очень амбициозные цели. Но, что называется, можем себе позволить: планировать гигантские скачки в высокотехнологичное будущее нам позволяет наличие солидной минерально-сырьевой базы. По данным Андрея Шевченко, запасы РЗМ в России составляют 20,6 млн тонн — это 17% от мировых. И по этому показателю мы занимаем второе место после Китая.

Советник руководителя Федерального агентства по недропользованию РФ Дмитрий Олейник добавляет к этому, что Китай сегодня перерабатывает порядка 230 тыс. тонн металлов, добывая только 210 тыс. тонн. Связано это с тем, что местные предприятия принимают на переработку коллективные концентраты из других стран — из России, например.

В нашей стране известны 18 месторождений РМ и РЗМ, суммарные запасы которых составляют 28,7 млн т. Добыча при этом идёт только на двух месторождениях: это Ловозёрский ГОК (2,6 тыс. т) и Хибинская группа АО «Апатит» (116 тыс. т). Суммарно они обеспечивают нам 7-е место в мире.

«Наши 18 месторождений характеризуются довольно широким спектром редкоземельных элементов. Часть из этих объектов находятся в нераспределённом фонде, но многие из этих месторождений сегодня, по сути, готовы к разработке при решении тех или иных сложностей.
Также мы имеем серьёзный потенциал для развития МСБ редкоземельных металлов, и такие работы у нас запланированы — вести их будет ВИМС», — сказал Дмитрий Олейник.

При этом сами специалисты ВИМС говорят, что те 4000 т, которые будут нужны российской промышленности к 2040 году (экспертная оценка института), смогут дать и разрабатываемые месторождения. А если к имеющимся объёмам добавить одно из известных месторождений — будет ли это новый участок Ловозера, Томтор или Чуктокон, не имеет значения — вопрос сырья для нашей индустрии будет решён. Другой вопрос, что на каждом из этих объектов есть нерешённые технологические проблемы.

Перспективы развития минерально-сырьевой базы в данном случае связаны не только с поиском новых объектов, но и с доразведкой и переоценкой тех, что уже поставлены на баланс. Месторождения, которые у нас уже есть, обнаружены преимущественно советскими геологами, соответственно, экономика считалась совсем по-другому. И у нас есть отличный пример — Колмозёрское месторождение, где сейчас идёт полная переоценка запасов на основании новых геологических данных.

Это подтвердил и присутствующий на мероприятии генеральный директор ООО «Полярный литий» (оператора месторождения) Игорь Демидов, который рассказал об огромном приросте, открытии новых рудных тел и возросших содержаниях. Кстати, он отметил, что согласованные действия всех участников проекта и поддержка «сверху» позволили запустить его в кратчайшие сроки, не пропустить полевой сезон и провести внушительный объём геолого-разведочных работ.

«Денег нет, но вы держитесь» не годится

То есть перспективы вроде бы вырисовываются радужные. Но дело в том, что большая часть этих месторождений российским специалистам известна очень много лет: как мы говорили, обнаружили их ещё в СССР. Работы на Ловозере, например, начались в 1930-х годах. Переработка лопаритового концентрата в Соликамске идёт больше 50 лет. А в результате мы имеем 1% от мирового производства РМ и РЗМ и огромную импортозависимость. Заместитель председателя комитета Совета Федерации по экономической политике Константин Долгов уверен, что с мёртвой точки мы сдвинемся только тогда, когда изменим саму парадигму отношения к стратегически значимой редкометалльной отрасли.

«Совершенно очевидно, что в нашем промышленном XXI веке РМ и РЗМ — это технологический суверенитет, это безопасность страны. И нам нужно выйти из парадигмы постоянной борьбы с Минфином, постоянного выбивания денег. Если это стратегически важно, это должно финансироваться», — настаивает Константин Долгов.

Эксперт полагает, что отрасли нужны более решительные меры поддержки. Например, Совфед уже выступал с инициативой обнулить ставки НДПИ для производителей молибдена и вольфрама: и добытчиков, и переработчиков. Поддержал его заместитель директора Департамента металлургии и материалов Минпромторга России

Константин Федоров, напомнив, что таким образом удалось поддержать оловодобывающую отрасль и запустить проект «Русолово».

«Тут важно показать Минфину, что есть направления, которые не принесут доходы в бюджет в среднесрочной перспективе. Но они позволят развиваться таким отраслям с высокой добавленной стоимостью, как создание возобновляемых источников энергии и другие. И они дадут мультипликативный эффект для бюджета», — сказал Константин Фёдоров.

Руслан Димухамедов добавил, что сегодня мы говорим не о широкой палитре редких металлов, а о редкоземельных металлах, необходимых промышленности. На первом этапе это 2 тыс. тонн, так что речь не идёт о непосильной сумме инвестиций.

Конечно же, Константин Константинович упомянул о необходимости снижения ключевой ставки как об очевидном необходимом шаге.

«Я много езжу по предприятиям, недавно, например, был на Ковдорском ГОКе. И даже таким крупным компаниям, как «Еврохим», тяжело формировать долгосрочное планирование в таких условиях. И здесь государство как раз и должно подставить плечо», — подчёркивает Константин Долгов.

Также эксперт предлагает тиражировать успешные практики. Например, транспортную субсидию — её спикер назвал одной из самых востребованных мер господдержки в современной промышленности.

А ещё участники дискуссии полагают, что имеет смысл реанимировать успешные практики СССР: не копировать опыт 1970-х годов, но пользоваться самими идеями. Константин Долгов, например, отмечает, что отрасли РМ и РЗМ мог бы помочь госзаказ — это был бы тот самый гарантированный спрос, которого так не хватает профильным предприятиям.

«Есть ведь у нас гособоронзаказ. А ведь можно сделать его аналог и в гражданской сфере. Совершенно очевидно, что РМ и РЗМ используются и в „оборонке”, и на „гражданке”», — предлагает Константин Долгов.

Это идею поддержал Андрей Шевченко, который также заметил, что нам нужны не только российские РМ и РЗМ, но и отечественные технологии работы с ними. В связи с этим он предложил активно вовлекать в дело развития индустрии Академию наук.

Продолжая мысль Константина Фёдорова о доходах бюджета, г-н Долгов обратил внимание, что далеко не все промышленные проекты можно уложить в трёхлетний цикл. В связи с этим он напомнил о советском опыте пятилеток, а также о том, что Владимир Путин недавно говорил о шестилетнем цикле.

Эту идею горячо поддержал Руслан Димухамедов, ведь в ближайшие годы на СЗМ, который он возглавляет, должно появиться разделительное производство коллективного карбоната РЗМ.

«Я бы даже предложил брать горизонт 5–7 лет. Нам предстоит масштабное наращивание производства, и может получиться так, что, пока мы строимся, мера действует, а, когда мы начнём работать, срок уже истечёт», — обратил внимание директор Соликамского магниевого завода.

«Мы все говорим о развитии редкометалльной отрасли как стратегической, поэтому цикл планирования однозначно должен составлять 10 лет и выше. Мы только 5 лет потратим на создание запланированных производств», — поддержал инициативу заместитель генерального директора по развитию и технологиям ООО «Русатом МеталлТех» Александр Сапегин.

В целом Константин Константинович настаивает, что в ближайшие 5–7 лет отрасли РМ и РЗМ нужна максимальная поддержка, потому что индустрия должна «раскочегариться». Возможно, эти меры должны иметь временные ограничения, но именно сейчас они нужны. Чтобы совершить огромный скачок от импортозависимой страны до второго в мире игрока РЗМ-отрасли, понадобятся огромные усилия. И на этот скачок предприятиям отведено каких-то пять с половиной лет.

«Поэтому нужны спецрежимы, нужно налоговое, таможенное регулирование отрасли, нужно поддержать эту промышленность. Я знаю, что не только это направление у нас является стратегическим. Но других без РМ и РЗМ не будет: не будет судо-, ракето-, авиастроения, не будет космической программы.

То есть всё это будет, но сохранится всё та же критическая импортозависимость. Сейчас многие наши проекты будут запускаться, и их нужно очень динамично раскачивать. Для быстрого успешного развития компаниям нужны дешёвые длинные деньги: финансирование на 10–15 лет под 3–5% годовых», — акцентирует внимание Константин Долгов.

Интересно, что примерно о том же говорил генеральный директор «Аркминерал-Ресурс» Андрей Тренин, выступая на форуме «Цветные металлы России и СНГ — 2023». Он обращал внимание на то, что редкометалльную отрасль имеет смысл выделить в отдельное направление, а не рассматривать в контексте всей индустрии цветной металлургии.

А обращение добывающих компаний к банкам, по словам г-на Тренина, могло бы звучать так: «Дайте надолго много дешёвых денег, а мы всё вернём с процентами, но потом». Правда, в тот момент эта идея прозвучала больше как шутка.

И ещё

Кроме вопросов прямой поддержки отрасли, участники дискуссии обсудили смежные темы. Так, Александр Сапегин обратил внимание на кадровую проблему в отрасли, отметив, что параллельно с развитием производств необходимо развивать и академическую школу, которая поможет вырастить специалистов, компетентных в вопросах добычи и переработки редких металлов.

В ответ на это Руслан Димухамедов предложил запустить программу ротации персонала, причём сделать это, объединив усилия руководителей предприятий и не дожидаясь команды сверху. Специалист имел ввиду перекрёстный обмен опытом и компетенциями, работу на смежных предприятиях.

Кроме того, Руслан Рафкатович заострил внимание на текущей структуре рынка РЗМ-сырья. Мы уже говорили, что меньший объём Россия сегодня получает из лопаритового концентрата Ловозёрского ГОКа, а ключевую роль играет АО «Апатит», и очень значимым для отрасли является проект, связанный с переработкой фосфогипса.

«Проблема здесь в том, что строительная отрасль совокупно потребляет порядка 20 млн тонн гипса, во всяком случае, это докризисные цифры. И природный, добытый в карьере гипс для строителей оказывается роднее, ко вторичному сырью они не толерантны. И вот здесь нам тоже требуются усилия государства, чтобы вовлечь этот вторичный гипс в хозяйственный оборот», — заметил Руслан Димухамедов.

Проблему импортозависимости в части техники и оборудования для добычи и переработки РМ и РЗМ упомянул Андрей Шевченко, отметив, что «на сегодняшний день у нас там сплошной импорт». Эту тему поддержал Константин Долгов, назвав оборудование ахиллесовой пятой индустрии.

«Давайте говорить прямо: даже если мы запустим у себя всю технологическую цепочку, никакого суверенитета у нас не получится, если мы будем работать на импортном оборудовании. Я вот сейчас был на двух ГОКах подряд, задавал там вопросы о проценте российской техники. Её практически нет.

Кое-что мы уже начали выпускать. Но бывает так, что заказчик не знает, что российская промышленность уже может эту технику обеспечить. Нужно свести производителей и потребителей, Совет Федерации готов в этом деле помогать. На самом деле, наши производители оборудования многое могут.

Но, как мне говорят руководители этих предприятий, не запускать же производственную линию из-за двух машин. И мы возвращаемся к тому, о чем уже говорили: нужно давать заказ производителям. Чтобы через 5–6 лет не повторилась ситуация 2022 года, нам необходимо собственное технологическое оборудование», — подчеркнул Константин Долгов.

Ну и, конечно же, одним из ключевых вопросов в данной истории остаётся спрос на РМ и РЗМ и продукцию из них. Этой проблеме мы посвятим следующую статью нашего выпуска.

Текст: Кира Истратова