ООО «РудХим» специализируется на производстве эмульгаторов, обратных эмульсий
для горнорудной, нефтегазодобывающей промышленности и предприятий ведущих обработку металла.
Реклама. ООО «РудХим», ИНН 3121001572
erid: 4CQwVszH9pWxnpW9r62
Такое образное определение в отрасли дали редким и редкоземельным металлам. Аналогия простая: элементов этих требуется немного, однако индустрию XXI века без них не построить. В российской промышленности в последние десятилетия наблюдается хронический авитаминоз: имея существенную МСБ, мы импортируем большую часть столь востребованных металлов.
При этом речь идёт не только о технологическом суверенитете, но и о мощном рынке, ведь спрос на РМ и РЗМ растёт огромными темпами: за последние 35 лет в мире произвели в четыре раза больше РМ и РЗМ, чем с момента возникновения цивилизации до 1980 года.
Такие цифры привёл директор по технологическому развитию Государственной корпорации по атомной энергии «Росатом» Андрей Шевченко на форуме «Горпромэкспо», одна из сессий которого была посвящена индустрии редких и редкоземельных металлов.
Россия и мир
Для начала разберёмся, кому, зачем и в каком объёме нужны редкие и редкоземельные металлы, какими запасами располагает наша страна и каковы реальные объёмы производства. Пожалуй, все знают, что здесь у нас существует заметный дисбаланс. Об этом подробно рассказал модератор сессии председатель научно-технического совета Военно-промышленной комиссии РФ — заместитель председателя коллегии Военно-промышленной комиссии РФ Юрий Михайлов.
По его данным, Россия располагает значительными балансовыми запасами РЗМ — примерно 17% от мировых, занимая второе место после Китая. Но наличие запасов, как мы знаем, вовсе не означает существования промышленного производства.
В среднем в 2016-2020 годах российская промышленность потребляла порядка 900-1000 тонн РЗМ — на фоне угля, меди и железа это прямо-таки микроскопические объёмы. Более 80% этого объёма приходили к нам из-за рубежа. Вопрос этот поднимался и несколько лет назад, большие надежды связывались (и связываются сейчас) с освоением Томторского месторождения, однако приходится констатировать, что серьёзным образом ситуация до сей поры не изменилась.
«Все мы знаем, что добычные возможности нашей страны высоки, но реализуются они пока что не в полной мере. При этом сырьевая база редкоземельных металлов в стране способна потенциально обеспечить текущую и будущую потребности российской добычи. Это возможно при вовлечении в добычу перспективных месторождений и выстраивании полного цикла переработки», — отметил г-н Михайлов.
Что при этом происходит в мире? А происходит гонка за первенство в РЗМ-технологиях. Первый тур проходил в последние 15 лет, отличились в нём Китай, США, Австралия и Таиланд. Россия в первом туре серьёзных достижений не продемонстрировала, и сейчас мы на пороге тура второго, который явно пройдёт в ином темпе и не растянется на десятилетие.
Председатель Российского национального комитета Мирового нефтяного совета, действительный член Академии горных наук Валерий Язев подчёркивает, что РЗМ и литий в современном мире становятся пропуском в новый мир и шлагбаумом для отсечения технологически несостоятельных экономик. И ожидает нас не только гонка, но и ужесточение политики сдерживания стран-конкурентов. РЗМ-индустрия превращается в один из основных критериев научно-технического суверенитета.
«Правительства США, Китая, Японии, Южной Кореи, стран Евросоюза предпринимают значительные инвестиции для уменьшения зависимости от критического сырья — его добычи, переработки и вторичного использования. Евросоюз осуществляет сегодня двойной переход: зелёный и цифровой. Без РЗМ он невозможен. Потребности европейских стран в литии и РЗМ, по предварительным планам, увеличатся в пять раз к 2030 году.
В сентябре 2022 года Еврокомиссия объявила о разработке закона о критическом сырье, который должен быть опубликован в первом квартале 2023 года. Для осуществления программы планируется создать сеть сырьевых агентств, а также устойчивые цепочки поставок, привлекать больше инвестиций и в добычу, и во все стадии переработки, включая рециклинг.
Планируется также создать достаточные государственные запасы, заключить соглашения с Чили, Мексикой, Новой Зеландией, Индией и Австралией о совместной добыче и поставке минерального сырья», — рассказал Валерий Язев, подчёркивая, что в других странах жизнь в отрасли добычи и переработки РМ и РЗМ прямо-таки кипит.
Спикер подчёркивает: добыча и разделение полезных элементов — это только первый шаг. Реальные решения лежат в сфере технологий производства материалов с уникальными свойствами, технологий обработки этих материалов. Тут, говорит Юрий Михайлович, мнения могут быть разными, но специалист считает, что полный цикл работ с редкими металлами сегодня сумел отстроить только Китай.
Ни у Америки, ни у России, ни у стран Евросоюза полного цикла пока нет, либо же эти компетенции утрачены. Впрочем, эксперт признаёт, что в сегодняшних условиях, в свете ужесточения экологических требований, уже добыча становится серьёзной и сложной задачей.
«Нужно отметить, что созданный в последние годы в Евросоюзе промышленный альянс в области аккумуляторов, микросхем и водорода помог наладить партнёрские отношения, сформировать портфели проектов, мобилизовать частное и государственное финансирование и решить проблему правового регулирования. К 2030 году Европа намерена обеспечить потребности в аккумуляторах на 2/3 собственными силами.
В ближайшее время в Европе начнёт работу крупное предприятие по производству чипов для цифровой отрасли. Обсуждается и создание европейского суверенного фонда, таким образом, научно-технический суверенитет становится темой глобальной конкуренции, вытесняя международное и торговое сотрудничество, к которому мир стремился еще 15-20 лет назад», — рассуждает Валерий Язев.
Бежать быстрее
Что мы можем противопоставить такому натиску? Наполеоновские планы, которые обозначены в соглашении о намерениях по развитию в РФ высокотехнологичной промышленности, новых материалов и веществ, которое подписали правительство страны и «Росатом» в июне 2019 года. Госкорпорация уже разработала дорожную карту, которая включает в себя специальное направление «Редкие и редкоземельные металлы».
Дорожная карта является основным механизмом реализации соглашения. В этом документе в частности прописано, что к 2030 году Россия не только закроет свои потребности в РМ и РЗМ (при, напомним, 80% зависимости на 2022-год), но и будет реализовывать продукцию на экспорт.
Сегодня Россия намерена не просто запустить добычу РМ и РЗМ, но и построить полный технологический цикл с широкой номенклатурой продукции от сырья до конечных изделий. Наша страна поставила перед собой цель войти топ-5 мировых производителей редкоземельных металлов.
При этом, как подчеркнул Андрей Шевченко, мы стремимся идти не по тому пути, который выбрали для себя Австралия, Бразилия, Канада и Чили, ориентированные только на сырьевой сектор и экспортные операции, мы хотим составить конкуренцию Китаю.
«Нам нужно создавать крупные российские перерабатывающие отрасли в рамках не просто высокого, а очень высокого спроса со стороны российских производителей. Но при этом нам точно нужно будет выходить и на внешний рынок, где наши китайские друзья станут нам и партнёрами, и конкурентами», — сказал Андрей Шевченко.
Целевые показатели такие. К 2025 году импортозависимость по РЗМ должна снизиться до 50%, а по РМ до 70%. К 2030 году замещение должно быть уже 100%, при этом ожидается, что появятся уже и импортные объёмы.
Нельзя сказать, что работа в этом направлении стартовала только в 2019 году. Заместитель Министра промышленности и торговли РФ Алексей Беспрозванных выделил пять временных этапов в советско-российской редкоземельной истории. До 1992 года, говорит специалист, Россия имела полный цикл производства в отрасли. Этот же момент подчеркнул директор ОАО «ВНИИХТ» Геннадий Сарычев, выступая на одном из совещаний в «Росатоме» в конце прошлого года.
«20 лет назад редкоземельный комплекс СССР занимал третье место в мире по производству и второе место по запасам, полностью обеспечивая потребности внутреннего рынка и экспорта. В 1990 году было произведено 8,5 тыс. т РЗМ, при этом 5,5 тыс. т выдали предприятия Минсредмаша. Внутри страны потреблялось порядка 5 тыс. т», — рассказал г-н Сарычев (сравним с современными цифрами).
После распада СССР, объясняет Алексей Беспрозванных, наша страна постепенно утрачивала разделительные мощности, сохраняя только начальные переделы. При этом приходил импорт высокого передела, в индустрии возникла некая пауза, в которую мы постепенно потеряли предприятия, формировавшие полный цикл, тем более что часть из них оказалась на территории других стран — бывших советских республик. И тогда началось восстановление промышленности РЗМ — этот этап пришёлся на 2014-2015 годы.
«И вот сейчас мы переживаем третий этап, это период с 2021 по 2024 годы, когда нам нужно не восстанавливать развитие промышленности, а вплотную заниматься редкоземельными металлами. Мы больше не можем измерять периоды пяти- и десятилетиями, не можем идти маленьким шагами — в этом я абсолютно согласен с Валерием Афанасьевичем Язевым.
Нам необходимо предпринимать активные серьёзные шаги, разрабатывать меры поддержки, потому что мы должны уже фактически сейчас показывать результаты», — подчеркнул Алексей Беспрозванных.
Следующие два этапа — это уже будущее, то, что прописано в дорожной карте.
Кому РЗМ?
Все эксперты признают, что сегодня лидером мирового рынка РЗМ является Китай. Поэтому Алексей Беспрозванных предложил разделить налаженную в Китае технологическую цепочку на четыре этапа: добыча и обогащение; переработка и разделение; потребление; утилизация и вторичная переработка.
«Что есть в России на сегодняшний день? В какой-то степени присутствуют этапы добычи и обогащения, а также утилизации и вторичной переработки. Ну и частично, не в достаточном объёме, разделение и переработка», — отметил г-н Беспрозванных.
А что с потреблением? Вот здесь как раз есть проблема, потому что потребление в России низкое. Алексей Беспрозванных объяснил: в нашей стране производственники привыкли приобретать готовые изделия, при создании которых использовали РЗМ.
«А сейчас мы просим конструкторов, чтобы они раскладывали эти элементы, чтобы понять, какой объём РЗМ нам понадобятся на горизонте 3-5 лет», — говорит Алексей Сергеевич.
«Ситуация в отрасли неоднозначная, но излишней эйфории она у нас не вызывает. Хотя и безнадёжной мы её не считаем: тут нужно работать, чем мы и занимаемся. В настоящее время в России сохраняются проблемы в части разделительных мощностей промышленного масштаба, позволяющих производить индивидуальные оксиды РЗМ. К тому же нас сдерживает невысокое внутреннее потребление», — согласился Андрей Шевченко.
Правда, Алексей Сергеевич оптимистично отметил, что, во-первых, санкции и ограничения сформировали для страны хороший вызов, а также понимание того, сколько стране необходимо РМ и РЗМ. А во-вторых, по словам специалиста, потребление начинает расти, а сам рынок становится более инвестиционно привлекательным: в своё время Китай «уронил» цены, сделав этот бизнес для других игроков нерентабельным, но сейчас всё изменилось: «и цены подходящие, и время подходящее».
Внутренняя потребность в разделённых оксидах РЗМ в России сегодня составляет порядка 1 400 тонн в год — это экспертная оценка, на которую полагается Минпромторг. В списке основных потребителей г-н Беспрозванных назвал ОПК, стекольную промышленность, индустрию ВИЭ, металлургию, ядерную энергетику и отрасль газонефтепереработки.
Фото: wikimedia.org
Для содействия развитию отрасли РЗМ Минпромторг России совместно с Госкорпорацией «Росатом» ещё в 2020 году создал Ассоциацию производителей и потребителей РМ и РЗМ, учредителями которой стали шесть компаний — это существующие игроки данного рынка в нашей стране.
Среди них «Атомредметзолото» — горнорудный дивизион «Росатома», «Соликамский магниевый завод», «ТриАрк Майнинг» (оператор проекта Томтор), «Скайград», «Техноивест Альянс» (владеет лицензией на отработку Зашихинского месторождения), а также «Русредмет». Эти предприятия сформировали научно-технический задел для реализации РЗМ-программы.
«Ассоциация стала настоящим штабом отрасли, сюда можно прийти со своим мнением, заявиться на поддержку и получить её», — уверен Андрей Шевченко.
«Росатом» нацелился на РМ и РЗМ Мы отмечали, что «Росатом» принимает самое активное участие в деле развития РМ- и РЗМ-промышленности. К 2025 году госкорпорация планирует выпускать 2,7 тыс. тонн РЗМ и 37,7 тыс. тонн РМ. К 2030 году эти показатели компания намерена увеличить в несколько раз: 7,5 тыс. тонн РЗМ и 142 тыс. тонн РМ. По данным Андрея Шевченко, совокупный объём выручки вырастет в 7-8 раз.
Что касается редких металлов, то основой акцент «Росатом» намерен сделать на литий. Компания уже запустила строительство фабрики по производству литиевых аккумуляторов в Калининграде. Кроме того, Госкорпорация ставит перед собой задачу развитие сырьевой базы и совместно с «Норильским никелем» будет разрабатывать литиевые месторождения на Кольском полуострове.
Проблема номер один
Участники форума сошлись на том, что недостаточность внутреннего потребления остаётся проблемой номер один в отрасли. Звучит удивительно: главной сложностью является не организация добычи в сложных условиях того же Кольского полуострова, не создание технологии разделения элементов, а выстраивание такой цепочки, где всё это превращалось бы в рентабельный бизнес.
Если бы наша страна продолжала жить в условиях плановой экономики, то процесс сначала бы запустили, а потом стали разбираться, кому это надо и как на этом заработать. Но рыночная экономика диктует совсем иные условия, поэтому вопрос потребления РЗМ изделий из них решается сейчас, на старте.
Простой пример привёл Валерий Язев. Есть в России Томторское месторождение — огромное, богатейшее. Начнём мы его отрабатывать. А что дальше? Логика такая: Томтор — это редкозёмы, редкозёмы — это магниты, магниты — это ветрогенераторы. А программа по выпуску последних уже есть у Госкорпорации «Росатом». То есть на уровне теории цепочка построена.
Но ветрогенератры не заберут всего объёма. Крупным потребителем является металлургия, но как агитировать российских металлургов приобретать российское сырьё? При условии, что производить-то мы можем больше, чем требуется всем металлургам в стране вместе взятым.
Сейчас все эти вопросы оказались на повестке дня, о чём подробно говорил председатель правления Ассоциации производителей и потребителей редких и редкоземельных металлов», советник генерального директора АО «Атомредметзолото» Руслан Дисмухамедов.
«После осознания того, что задача захватить мир продуктами начального передела является не слишком актуальной, ключевой целью становится насыщение внутреннего потребления», — отметил специалист.
Он рассказал, что в дорожной карте прописана широкая линейка проектов и собственно металлов — 22 элемента. Их ранжировали по важности, в первые строчки попали как раз те, которые соответствуют новой повестке — развитию высокотехнологичных отраслей. То есть пытаться объять необъятное мы не будем.
«Дело в том, что даже наш внутренний рынок нам предстоит осваивать и на нём конкурировать с импортом. Зарубежные материалы могут приходить к нам в виде оксида, уже здесь перерабатываться в лигатуру и в таком виде доходить до потребителя. А нам нужно выстроить цепочку от российских сырьевых источников до российских потребителей.
Кроме того, действительно существует дисбаланс между тем, сколько мы в состоянии произвести, и тем, сколько мы можем использовать на внутреннем рынке. Есть, конечно, вариант развивать госрезерв, но системно мы так проблему не решим: слишком большой разбег между тем, сколько мы должны производить, чтобы проекты были рентабельными, и тем, сколько требуется внутренним отраслям промышленности. А нам необходимо реализовывать проекты в коммерческой логике.
Сегодня ситуация обстоит так. Месторождения у нас есть — с тяжёлой экономикой, сложной инфраструктурой, но есть. Добыча технологически освоена. Есть и сферы применения РЗМ. А нет промежуточных переделов, которые мы сейчас и выстраиваем: от оксидов к металлам, от металлов к лигатурам и от лигатур к изделиям», — подчёркивает Руслан Дисмухамедов.
В Госкорпорации прекрасно понимают, что единственный способ заинтересовать российских потребителей в приобретении российской продукции — финансовый: эта сделка должна быть выгодной. Классическое решение известно — таможенные пошлины на ввозной материал. Но г-н Дисмухамедов опасается, что таким образом мы сделаем конечную продукцию менее рентабельной.
«А вот если бы нам не повышать таможенные пошлины, но создать субсидирование на редкие металлы, вот это было бы хорошо. То есть те, кто производит условное железо, получили бы льготы по тому же НДПИ, которые смогли бы перебросить на российские РЗМ.
Такая мера поддержки видится мне интересной. В целом же, чтобы вся эта цепочка задышала, нам необходимы адресные меры поддержки конкретных инвестиционных проектов», — подчеркнул Руслан Дисмухамедов.
По данным специалистов «Скайград», при переработке фосфогипса получается следующая продукция: искусственный гипсовый камень (влажность 7%), а также РЗМ, в том числе Ce, Dy, Er, Eu, Gd, Ho, La, Nd, Pr, Sm, Tb, Y, Yb.
Вести с полей
Итак, планы по развитию РЗМ-отрасли есть, болевые точки обозначены, все вроде бы смотрят в одном направлении, что замечательно. Но есть у нас и действующие производители РЗМ, которые уже сегодня сталкиваются с реальными проблемами.
О том, как обстоят дела «в полях», рассказал учредитель группы компаний «Скайград» Алексей Абрамов.
На самом деле, опыт «Скайград» заслуживает отдельного рассказа. Компания начинала как строительная, впрочем, она и сегодня работает в этой отрасли. При этом уже несколько лет «Скайград» является ещё и российским производителем РЗМ: компания продолжила разработки академика Николая Лаверова и запатентовала технологию переработки фосфогипса с извлечением из него редкоземельного концентрата.
Напомним, что фосфогипс — это побочный продукт при производстве удобрений. Алесей Абрамов добавляет, что «это руда, которая уже выкопана, обогащена и кучками разложена по России». То есть это уже добытое сырьё — первый, сложный и затратный, этап уже пройден.
«У нас в стране уже накоплено 420 млн тонн фосфогипса, в них содержится приблизительно 2 млн тонн РЗМ. Каждый год добавляется порядка 4 млн тонн фосфогипса, а это, считайте, 16 тыс. тонн РЗМ мы ежегодно просто сваливаем кучи. И складываем в два раза больше РЗМ, чем СССР делал на пике развития промышленности», — сказал Алексей Абрамов.
Сегодня у «Скайград» есть небольшие разделительные мощности, на своём заводе компания делит от 100 до 200 тонн группового концентрата на индивидуальные оксиды — специалисты называют это первым переделом. Компания намерена масштабировать производство, средства для развития этого проекта выделил ФРП. «Скайград» строит два завода: в Воскресенске и Пересвете. Сегодня в свете логистических сложностей планы приходится корректировать, однако к концу 2023 года компания намерена прорабатывать уже 500 тонн, есть планы и по дальнейшему наращиванию мощностей.
Перечень продукции, которую производит и планирует производить «Скайград», поражает. Здесь и оксид церия, и оксид ниодима, и азотнокислый раствор лантана, и оксиды иттрия, диспрозия, тербия. Производитель может делать больше и выходить на более высокие переделы, но пока этого не делает. Почему? А по той причине, о которой мы говорили выше: нет потребителей.
«Если мы говорим о восстановлении отрасли сейчас, нам нужно формировать внутриотраслевые связи. Каждый элемент технологической цепочки должен быть связан с поставщиком сырья и потребителем, и связи эти должны быть зафиксированы в договорах», — настаивает г-н Абрамов.
Вот пример с ниодимом. «Скайград» на своих мощностях разделяет групповой концентрат, получает оксид, восстанавливает металл из оксида. Но не выплавляет — нет потребителя. И поэтому в числе прочих предложений Алексей Абрамов предложил разработать меры поддержки продажи РЗМ за рубеж— на первое время, пока в России цепочка не восстановлена.
Да, в России планируется завод по производству магнитов, но, пока его нет, тот же «Скайград» не может продать произведённый неодим. По словам спикера, сейчас сотрудничество с зарубежными партнёрами — это проблема, и производителям нужна поддержка «сверху».
«В целом, на мой взгляд, в нашей отрасли роль государства далеко не последняя, а, вероятно, даже первая. Мы порядка 8 лет решали задачу доступа к фосфогипсу: кучи лежат, никто их не использует, но и нам не дают — как собака на сене.
Потому что законодательно это не закреплено. И пока вмешательства «сверху» не произошло, мы не продвинулись вперёд», — размышляет руководитель компании «Скайград».
Кроме того, продолжая тему необходимости заключения договоров, Алексей Абрамов рассказал ещё об одной сложности, с которой сталкивается компания: каждый год «Скайград» выходит на конкурс. Вроде бы, ничего странного и страшного в этом нет, так работает рынок.
Но в данном случае мы говорим об очень специфических продуктах, производители которых в стране наперечёт. «Сквайград» уже не раз сталкивался с недобросовестными конкурентами, то есть компания вынуждена вести внутриотраслевую борьбу с непорядочными участниками рынка — читай, заниматься не прямой своей деятельностью.
«Очевидно, что если мы вкладываем средства, если в нас инвестирует государство, мы планируем эти инвестиции возвращать. Не только мы, но и все участники дорожной карты. А для этого нам нужны долгосрочные контракты, чтобы понимать, как возвращать», — подчеркнул Алексей Абрамов.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.