Гигантское сибирское месторождение сланцевой нефти, именуемое баженовской свитой, изучают с 1960-х годов. Неоднократно различные нефтедобывающие компании заявляли о планах разработки этих запасов, однако реальные действия начали предпринимать буквально в последние годы. Так доберёмся ли мы до богатств сланцев?
По оценкам Wood Mackenzie, содержание нефти в баженовской свите достигает двух триллионов баррелей — невероятная цифра, такие запасы просто невозможно представить. В докладе комитета по энергетике США ещё в 2013 году Россию признавали мировым лидером по запасам сланцевой нефти. Гордость за Родину и уверенность в наших позициях на мировой арене уже появилась?
На самом деле пока рановато, но нас ждут великие дела.
Дело в том, что названные триллионы баррелей — это трудно извлекаемые запасы нефти. Даже не так: очень трудно извлекаемые. Настолько, что даже передовые технологии современности не позволяют достать эту нефть на поверхность.
На «бажене» толщина сланцевого слоя в основном составляет 30–40 метров, а находится нефть на глубине около двух километров. Вообще, по разным оценкам, извлекаемыми с помощью особых технологий являются от 75 до 350 млрд баррелей, то есть от 5 до 20% мировых запасов углеводородов.
«Казалось бы, зачем тратить усилия и средства на разработку трудно извлекаемых запасов?», — обратился к участникам профильного круглого стола директор департамента государственной энергетической политики Министерства энергетики РФ Алексей Кулапин.
И сам же ответил на свой вопрос.
«Объёмы добычи лёгкой нефти постепенно сокращаются, нефть становится всё более тяжёлой. Необходимо идти в новые районы нефтедобычи, а это, как правило, районы с суровым климатом и неразвитой инфраструктурой. Необходимо поддержание таких объектов, как баженовская свита: с точки зрения долгосрочной конкурентоспособности России этот проект является очень актуальным», — отметил представитель Минэнерго.
Все планы дальнейшего энергетического благополучия нашей страны составлены с учётом того, что до ТРИЗов мы всё-таки доберёмся.
По итогам 2018 года Россия добыла 555,9 млн тонн нефти и газового концентрата. Это почти на 2% больше, чем в 2017-м.
Чтобы обеспечить конкурентоспособность страны на мировом энергетическом рынке, нам необходимо в долгосрочной перспективе до 2030–2035 годов как минимум сохранить этот уровень добычи: примерно такие показатели заложены в энергетической стратегии.
При этом предполагается, что объём добычи ТРИЗов до 2035 года увеличится почти вдвое: с 10%, которые у нас есть сейчас, до 20%.
Из запланированных объёмов почти 45 млн тонн находятся в разработке у компаний ТЭК или хотя бы включены в проектную документацию, а вот 38 млн т — это новые запасы, которые ещё предстоит прирастить.
Поэтому надо полагать, что время «бажены» пришло.
«На государственном уровне проводится последовательная политика по стимулированию развития ТРИЗов», — отметил Алексей Кулапин.
Он напомнил о том, что нефтяная отрасль является одним из драйверов российской экономики, поэтому предусмотрены меры стимулирования — в частности, налоговые. И отечественные компании уже включаются в развитие «нефтянки».
«Портфель наших нефтяных компаний на сегодняшний день состоит из сотен проектов, которые направлены на максимизацию нефтеотдачи на традиционных месторождениях, а также на обеспечение доступа и разработки эффективных технологий работы с ТРИЗами.
К ним можно отнести такие технологии, как совершенствование конструкции горизонтальных скважин с многостадийным гидроразрывом пласта, интегрированный инжиниринг, строительство высокотехнологичных скважин и другие.
Таким образом, совершенствование технологий помогает увеличить доступ к ресурсной базе, освоение которой ещё вчера считалось нерентабельным из-за сложного геологического строения и где традиционные методы являлись неэффективными.
Предполагается, что разрабатываемые технологии, которые являются как энергоэффективными, так и ресурсосберегающими, станут ключевыми для развития нашей нефтяной отрасли на горизонте 5–10 лет. Они-то и позволят обеспечить прирост рентабельно извлекаемых запасов и сохранение объёмов добычи нефти», — подчеркнул Алексей Кулапин.
Что касается конкретно баженовской свиты, то за дело с большим энтузиазмом взялся «Газпром». При этом генеральный директор ООО «Технологический центр «Бажен» (дочернее общество ПАО «Газпром нефть») Кирилл Стрежнев подчеркнул, что в таком проекте обязательно нужно госучастие — и именно федеральное.
Даже «Газпром» с их возможностями и — будем откровенными — существенным опытом в реализации сложных проектов — не может справиться в одиночку.
«Наша компания уже научилась решать задачи с крупными технологическими вызовами. У нас есть опыт реализации проектов с абсолютно инновационными решениями: «Ворота Арктики», проекты на Ямале. И мы уже находимся на такой стадии развития, когда оценка проектов и стратегия строятся параллельно с развитием технологий.
Но баженовская свита, нетрадиционные запасы — это принципиально новый уровень вызова. Это задача, которую нефтяная компания сегодня не может решить самостоятельно», — сказал Кирилл Стрежнев.
Вопрос, по большому счёту, не в деньгах. Чтобы добраться до богатств «бажены», нужны специалисты нового уровня. И нужны новые технологии — имеющие другой потенциал с точки зрения повышения эффективности.
«Приведу пример. Чтобы ввести в промышленную разработку запасы баженовской свиты, нам нужно удельно снизить стоимость извлечения одной тонны нефти с 30 тыс. рублей до 8,5 тыс. рублей. За счёт каких внутренних ресурсов мы можем решить эту задачу? Речь идёт об изменении модели рынка. Здесь задействовано большое количество сервисных компаний с другим фокусом взгляда и с другой моделью ведения бизнеса. И для решения таких задач необходим запуск крупного федерального проекта», — объяснил Кирилл Стрежнев.
И, конечно, сам «Газпром» выразил готовность принимать активное участие в реализации проекта. Так, на Пальяновском нефтяном месторождении (Ханты-Мансийский АО) уже 3 года работает технологический полигон: здесь пробурили 2 высокотехнологичные горизонтальные скважины.
На них подбираются необходимые технологические параметры, и в процессе эксперимента они варьируются.
Это длина горизонтальной скважины, количество стадий, объём жидкости, скорость закачки. Представители «Газпрома» подчёркивают: данные с технологического полигона говорят о том, что промышленная технология может быть создана. Есть даже конкретные временные вехи: к 2021 году здесь намерены создать технологию, а к 2025-му — сделать её рентабельной.
Уже есть результаты. Время бурения удалось снизить с 58 до 38 суток. Гидроразрыв пласта тоже удалось ускорить: если раньше быстрее, чем за 48 часов, одну стадию проводить не получалось, то сегодня средний показатель — уже 24 часа.
А лучший — и вовсе 8 часов. Всё говорит о том, что цель достижима.
Есть, правда, и существенные сложности.
«Во-первых, проект требует 100-процентного импортозамещения: весь комплекс технологий должен быть российским. Во-вторых, технологии должны пройти снижение стоимости в три раза, кроме того, уровень эффективности по сравнению с текущими скважинами должен увеличиться в два раза.
Возьмём для примера ГРП — это ключевая технология, с которой мы сегодня работаем. Сейчас мы переходим к высокотехнологичному ГРП: повышается скорость, повышается давление.
И в российской практике просто нет ни технологий, ни оборудования, которые позволят это сделать. Это притом что сам рынок высокотехнологичного ГРП до 2035 года должен вырасти в семь раз.
Вот один из ярких примеров тех вызовов, с которыми нам предстоит работать в рамках этого федерального проекта», — рассказал Кирилл Стрежнев.
А точно ли нужны такие трудности? Добычей сланцевой нефти сегодня занимаются американские компании, так, может быть, стоит позаимствовать технологии у них? А история со 100-процентным импортозамещением — это просто блажь?
«Мы просто не можем использовать какие-либо из существующих технологий. Баженовская свита представляет собой уникальный природный комплекс: по своим геологическим свойствам, по особенностям залегания нефти. И просто взять и скопировать то, что применяется в другом месте, не получится.
Необходимы уникальные научные разработки, технологии. Решение очень сложных инжиниринговых задач.
Поэтому в рамках проекта и формируется консорциум участников, результатом работы которого станет постановка задач для отечественных машиностроительных предприятий», — прокомментировал Алексей Кулапин.
Пожалуй, можно говорить, что проект не имеет аналогов и по тому размаху, который он набирает. Минэнерго уже одобрило его в качестве национального — реализуемого в рамках дорожной карты инновационного развития ТЭК РФ. Могут быть даже внесены изменения в закон «О недрах».
«Сегодня наши компании ТЭК неохотно пускают на свои действующие объекты. Оно и понятно. Компания вложила, скажем, в разработку месторождения большие средства.
Тут приходит автор, предлагает свою разработку. На бумаге вроде бы всё эффективно, а на практике идея оказывается нежизнеспособной.
И компания несёт большие невосполнимые финансовые потери. Применение в пилотном режиме неопробованных технологических решений становится вопросом надёжности и безопасности объекта.
Поэтому нам и нужны технологические полигоны, чтобы проводить апробацию новых решений.
И поэтому проект освоения баженовской свиты федеральный — чтобы можно было объединить все стадии», — рассказал представитель Минэнего.
«Работа над проектом изменений в закон «О недрах» ведётся с 2016 года. Они уже разработаны и прошли первый этап общественного обсуждения. В частности, они вводят понятие технологических и научных полигонов, которые могут создаваться как на участках нераспределённого фонда, так и в рамках уже существующих лицензий.
Это новый тип недропользования, цель которого — не разведка и добыча ископаемых, а разработка и тестирование новых технологий.
Мы рассчитываем, что закон будет вынесен на рассмотрение в осеннюю сессию Госдумы. В этом случае он мог бы вступить в силу к концу 2019 года. Тогда в 2020 году у нас будет возможность подать заявку на переоформление лицензии Пальяновского месторождения с разведки и добычи на технологический полигон.
Это позволит в 2020–2025 годах сфокусироваться на развитии технологий, а не на выполнении обязательств по добыче углеводородов.
Возможность добывать нефть при этом сохраняется, потому что только накопленная добыча в данном случае может быть критерием, определяющим эффективность технологии», — уточнил Кирилл Стрежнев в интервью корпоративному изданию «Газпрома».
И ещё. Добыча на «бажене» — это не только решение задач целого государства. Это ещё и развитие ХМАО, где будут вести основные работы. Сегодня в регионе уже произошли изменения в связи в текущими экспериментами и приготовлениями.
Уже три года назад руководство «Газпрома» и правительство Ханты-Мансийского автономного округа — Югры подписали соглашение о социально-экономическом сотрудничестве.
И есть результаты — причём не только в сырьевом секторе.
В регионе появляются инфраструктурные площадки и проекты. Уже работают два индустриальных парка, появятся и другие площадки. Уже найдено 13 партнёров, в том числе 8 предприятий, которые разрабатывают технологии и оборудование.
Да и к тому же, как мы упоминали, новому проекту нужны молодые кадры. И уже есть соглашение по созданию Центра компетенций в горнотехническом образовании на базе Санкт-Петербургского горного университета. Опорным регионом в части нефтегазовых компетенций станет именно Югра.
«4 500 скважин предполагается построить только на территории нашего региона. Это значит, к нам должны прийти инвестиции. С «Газпромом» мы оценили их в 70 млрд рублей только от одной компании на одном полигоне.
Понятно, что если включатся другие компании — а они обязательно включатся, когда пойдёт отработка технологии — объём инвестиций может достигнуть 400 млрд руб.», — описал заместитель губернатора Ханты-Мансийского автономного округа — Югры Алексей Забозлаев.
Текст: Кира Истратова
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.