Золотая «молодёжь»: успех юниорных компаний

В прошлом году на российском рынке золотодобычи произошло незначительное, на первый взгляд, событие: у Kinross Gold появился новый актив — золоторудное месторождение Чульбаткан в Хабаровском крае. Приобрёл его Kinross Gold у N-Mining за 283 млн долларов.

Давайте проговорим это ещё раз: российская юниорная компания продала актив компании «мажорной». То есть сработала так, как и должен работать юниор: приобрела лицензию, провела предварительные работы и реализовала объект. А что, так можно было?

Разговоры об отечественном юниорном движении идут на протяжении всей истории Новой России. Сначала к этому явлению относились настороженно, потом долго обсуждали, надо ли это нашей золотодобыче и нашей экономике. И сейчас обсуждают. Есть в этом направлении истории успеха, но таковых не так уж и много. Так что N-Mining смело может возглавить строй с флагом юниоров, демонстрируя, что возможности для этого движения в России есть.

«Чульбаткан — это, безусловно, успех, но начался он ещё в 2013 году, то есть мы шли к этому семь лет. Наша компания изначально была создана как юниорная, с 2013 года мы приобрели 14 лицензий. В основном это были лицензии на золото, также работаем с медно-полиметаллическими проявлениями.

В настоящий момент из 14, за исключением проданного Чульбаткана, осталось 4 объекта. И это, я думаю, нормальная статистика — какой процент проектов может быть успешным», — рассказал один из миноритариев N-Mining Алексей Осенмук.

Такая вот добывающая «русская рулетка». Проекты юниоров во всём мире действительно выстреливают далеко не всегда — по разным причинам. Так быть ли юниорному бизнесу в нашей стране?

Зачем нам юниоры

Сегодня российская золотодобыча чувствует себя прекрасно: каждый год мы наращиваем объёмы.

2020-й и пандемия, вероятно, нарушат победное движение графика вверх, по предварительным оценкам, показатели останутся на уровне прошлогодних, но всё равно будут очень значительными, в том числе и в мировом масштабе.

В прошлом году Россия добыла почти 330 тонн золота, выйдя на второе место после Китая. Это, правда, данные Союза золотопромышленников, которые несколько отличаются от GFMS. Последние упорно не хотят учитывать наши золотосодержащие концентраты, которых мы добыли 25 тонн за год, в связи с чем по этой системе оценки Россия опускается на третье место, пропустив вперёд Австралию. Но дело не в рейтинге.

«В последние 20 лет мы наблюдаем стабильный рост объёмов добычи. 2019 год стал, по большому счёту, рекордным: рост по показателям общей добычи из минерального сырья (включая «вторичку») составил 12%. На 10% увеличился объём добычи золота из недр — как на рудных, так и на россыпных месторождениях. По золоту в товарных концентратах у нас резкий рост — 46%», — рассказал председатель Союза золотопромышленников России Сергей Кашуба, выступая на вебинаре «Юниорный бизнес. Возможности, реальности и риски», организованном «Мингео».

Казалось бы, зачем нам юниоры, если в отрасли и так всё в шоколаде?
А вот зачем. 20 лет крупные компании добывают в России золото, и 20 лет мы ежегодно прибавляем по 6, 8, 10%. В результате мы истощаем свою минерально-сырьевую базу. Да, «мажоры» ведут геологоразведочные работы, чаще всего вблизи уже имеющихся своих объектов.

Но всё-таки этого недостаточно.

«Потенциал российской МСБ огромный. Но при этом мы понимаем, что история легкообогатимых месторождений с хорошей логистикой, считай, закончилась — сливки сняты. Добыча перемещается в удалённые районы: Чукотка. Камчатка, Магадан. И с этой точки зрения роль юниорного движения трудно переоценить, потому что нам в стране необходима дальнейшая геологоразведка. Всё-таки Россия — сырьевая страна, у нас недра чудовищно богаты полезными ископаемыми, и нужно их оттуда извлекать», — считает Сергей Кашуба.

Тернистый путь русских юниорных компаний

И вот уже 30 лет мы пытаемся это юниорное движение создать и сформировать для него условия. Дела идут с переменным успехом, направление это развивается в нашей стране довольно хаотично, и до сих пор оно не нашло своего институционального обрамления.

В 1990-х у нас появилась волна канадских инвеститоров, и мы впервые узнали о возможностях бирж разных стран. Были и первые юниорные компании, но не успели мы разобраться в новой реальности, как грянул дефолт — и всё замерло.

Уже в нулевых, когда отрасль начала входить в норму, а наши компании получили некоторые опыт и знания о юниорном бизнесе, началось осторожное размещение наших активов на зарубежных площадках. Одними из первых на Лондонскую фондовую биржу вышли Peter Hambo Mining (будущий «Петропавловск») и Highland Gold Mining.

«На российской РТС-ММВБ тоже размещались, но это были единичные случаи: в 2006-м — «Полюс», в 2007-м — «Полиметалл». Всех привлекал флёр зарубежья, все бежали в Лондон и Торонто. И этот забег принёс плоды: мы получали опыт работы с иностранными классификациями запасов и ресурсов, новые финансовые технологии, привлекали к нам сюда консалтинговые, инжиниринговые компании. Первое десятилетие нового века было весьма результативным, но, к сожалению, не вылилось в создание площадки у нас в стране», — рассказывает Сергей Кашуба.

В 2012 году Союз золотопромышленников начал развивать собственную, отечественную концепцию юниорного рынка. Было много конференций и семинаров, в деле активную роль играла ГКЗ. Союз написал многостраничный документ «О создании фондовой площадки для компаний малой капитализации и юниорных компаний в России», разослал её всем, кому положено, но ответы получил уклончивые.

«Нас тогда не услышали. Какое там: баррель рос, бочка нефти стоила 150 долларов, так что все были заняты шитьём мешков для складирования денег — некогда было голову ломать и проекты разрабатывать. В общем, тогда идея не зашла», — говорит Сергей Григорьевич.

А золото меж тем всё добывали, так что МСБ свою мы продолжали подъедать. Попытки найти формулу юниорного движения в России не прекращались. Собственно, и не прекращаются — какие-то варианты постоянно появляются.

К делу уже подключились «мажоры», в частности, «Полиметалл» активно работает в этом направлении. В № 2, 2020 мы представили точки зрения крупных золотодобывающих компаний относительно перспектив и необходимости развитию юниорного движения в России.

Главный исполнительный директор «Полиметалла» Виталий Несис всячески отстаивал это направление. Впрочем, тут одними комментариями дело не ограничивается: «Полиметалл» устаивает собственные конкурсы для юниоров, есть уже и совместные предприятия. И геологоразведочные компании очень ценят эту инициативу «мажора» и к конкурсам этим относятся весьма серьёзно.

Но для полноценного развития юниорного бизнеса этого мало.

«Вот у нас правильно говорят: «юниорное движение». Это всё-таки не бизнес, а именно движение. Для бизнеса нам нужно найти площадку, выработать некоторые правила.

И Союз золотопромышленников всегда поддерживал юниорное движение, мы сейчас работаем с Московской биржей, рассматриваем разные варианты», — отметил г-н Кашуба.

Пока эта история не завершена, хотя в Союзе отмечают, что движение есть, и прогнозируют, что оно не остановится, и процесс поиска биржевой площадки тоже будет идти. Уже, говорит Сергей Григорьевич, изменилось отношение к юниорному движению — в смысле «наверху».

И «юниор» уже не воспринимается как ругательное слово — стартовал конструктивный подход.

«Я задал канадцам вопрос: с чего началась биржа в Торонто? Мне ответили: с комнаты началась. В комнату приходили те, у кого есть проект, и те, кто 40–50 лет назад были богатенькими Буратино. То есть начинается всё с места встречи, а прочие атрибуты уже потом приходят. На мой взгляд, нужно идти по этому пути: нам нужна некоторая постоянная площадка для роуд-шоу. Чтобы инвесторы всегда знали, что на этой площадке постоянно появляются какие-то предложения. Ну а дальше победит сильнейший — тот проект, который привлечёт инвестора», — рассказал Сергей Кашуба.

Отсутствие инвестиционной базы эксперт называет нашей главной и системной проблемой. Г-н Кашуба рассказал, что он проанализировал свои документы прежних лет, где перечислял проблемы отрасли. На сегодня почти все из них более-менее решены, а вот нехватка венчурных инвесторов всё ещё на повестке дня.

Безусловно, эта та отрасль, где деньги инвестор может потерять — по опыту N-Mining можно судить, сколько проектов «выстреливают». Но инвестируют же в Павла Дурова — и так же теряют деньги. А чем хуже российские недра?

А Союз золотопромышленников настаивает на том, что российские недра очень привлекательная для инвесторов ниша. Во-первых, мы здорово эволюционируем в этом плане: за прошедшие 30 лет российская добывающая отрасль стала более цивилизованной и более технологичной. Вот уже и российское правительство создаёт условия для вхождения инвесторов в геологоразведочные проекты на разных стадиях — один только заявительный принцип чего стоит.

Ну а во-вторых, есть где развернуться. По данным Госбаланса запасов, на 1 января 2019 года Россия располагает запасами золота в земле по категориям А+В+С1+С2 более 14,6 тыс. тонн. Из них на долю разведанных запасов приходится почти 60%.

«Для России, как и для всего мира, сейчас наступает the day after — после пандемии, когда рынки должны прийти в движение. И можно ничего не делать, сидеть и жаловаться на санкции, а можно встать и попробовать создать свой локальный рынок — ещё раз попробовать», — настаивает Сергей Кашуба.

Пять из четырнадцати

А ещё Сергей Григорьевич говорит, что нам не хватает историй успеха. Ведь есть же в отрасли проекты, есть сделки — только о них мало говорят. Что ж, постараемся заполнить лакуну: расскажем о нескольких проектах юниоров — хотя истории эти очень разные.

Начнём, конечно, с N-Mining, тем более что Алексей Осенмук, опираясь на свой опыт, согласился поделиться некоторыми советами и рекомендациями.

Для того чтобы иметь шансы на успех, говорит Алексей Маркович, первое дело — это сформировать команду профессиональных геологов, которые смогут обеспечить поиски месторождения и довести объект до реализации. Ядро N-Mining составляют геологи, которые имеют опыт работы в Barrick и в «Полюсе», причём это даже опыт разработки проектов.

Далее: для успеха нужен запас времени, что означает ещё и запас денег. На Чульбаткан у N-Mining, как мы говорили, ушло 7 лет. С самого старта проекта компания могла рассчитывать примерно на 30 млн долларов — для геологоразведочного бизнеса это очень внушительная сумма.

Также Алексей Осенмук советует не складывать все яйца в одну корзину, не концентрироваться на одной или даже двух лицензиях. У нашего юниора их было 14, сегодня компания приобретает новые участки.

«Важнейшие вопросы: что искать и где искать. «Что» — это не просто вид полезного ископаемого, это конкретно тип минерализации. Что касается вопроса «Где»: не надо выходить и искать прекрасные геологические объекты, которые находятся в тысяче километров от ближайшего населённого пункта. Инфраструктурный вопрос отсекает большую часть возможных геологоразведочных идей. Если этот момент не учитывать, то даже очень перспективное месторождение вы не сможете реализовать и привлечь заинтересованные лица», — подчеркнул г-н Осенмук.

С Чульбатканом в этом смысле всё в порядке. Расположено месторождение в промышленном районе имени Полины Осипенко в Хабаровском крае — это достаточно инфраструктурно развитая территория.

В 15 км — село Удинск, транспортная доступность круглогодичная.
На последних стадиях поиска перед юниором встаёт и максимально конкретный вопрос: для кого искать? Алексей Маркович говорит, что ближе к финалу покупатель уже должен обрисоваться. Ведь конечная цель работы юниорной компании — это продажа найденного актива российской или зарубежной добывающей компании.

«Приведу простой пример. Если вы работаете с упорными рудами, то один из наиболее вероятных покупателей в России — это «Полиметалл», поскольку компания социализируется на переработке именно этого типа руд. В нашем случае «Кинросс» как кандидат в покупатели стал очень явным, когда наши геологи увидели, что тип руды тот же, что на Форт Нокс. После этого сразу стало понятно, какие компании в России имеют опыт переработки таких руд», — рассказал представитель N-Mining.

В список факторов успеха специалист включил и упорство, правильную мотивацию команды. Одним из главных грехов геологических команд он назвал нацеленность на освоение бюджета без чёткой увязки результатов с материалы стимулированием.

В своей компании Алексей Маркович построил систему таким образом, что основное ядро коллектива получает долю от прибыли — и это и есть мотивация. Понятно, что долю эту работники могут получить, а могут и не получить — в зависимости от результатов сделок и того, реализован ли актив.

Кстати, а что бывает с юниорной компанией, когда она продала актив? N-Mining, как говорит её миноритарий, намерена двигаться в выбранном направлении и дальше. Кроме четырёх лицензий из первой волны набора, компания уже прибрела больше десятка новых, на которых сейчас и работает. Разница разве что в том, что теперь у неё есть собственные источники финансирования.

Впрочем, история Чульбаткана для юниора ещё не завершилась. По условиям сделки N-Mining получит право на экономическое участие, эквивалентное 1,5% чистой прибыли металлургического передела, и отложенные платежи в отношении будущего прироста минеральных запасов.

Золото Чукотки

Наша вторая история — о месторождениях, которые ещё ищут своего покупателя. А пока на золотосеребряных объектах Тэлэвеем и Кыплатап работает ещё одна юниорная компания — ООО «Терра Инвест». По названиям можно догадаться, что расположены объекты на Чукотке.

Рассказывая о юниорном движении в России, Сергей Кашуба упоминал, что только в нашей стране геологоразведочная компания может прийти не в «чисто поле», в greenfield-проект, а на объект, где уже ранее шли работы, где есть элементы инфраструктуры и какая-то информация.

Это справедливо для объектов «Терра Инвест». Правда, названные месторождения, хоть и находятся близко друг к другу, хоть и относятся к одному промышленному типу, но работа с ними организована по-разному. Кыплатап стал известен совсем недавно, а Тэлэвеем обнаружили давно, ещё в 1970-х годах здесь работали чукотские геологи, и исследований проведено достаточно.

«Мы вынуждены констатировать некоторые недостатки работ, которые выполнили наши предшественники. Часть из них, как я думаю, связаны с советской действительностью, необходимостью отчитаться побыстрее, что не позволило работы на Тэлэвеем провести более целенаправленно», — отметил генеральный директор «Терра Инвест» Андрей Ефимов.

В итоге сегодня компания сталкивается с тем, что объём проведённого бурения на Тэлэвеемской площади недостаточен, часть канав не добита до коренных пород, отсутствует непрерывное опробование и контроль качества аналитических работ, данные инклинометрии.

На Кыплатапской площади работы проводились один раз, как говорит г-н Ефимов, проведены они качественно — просто не хватило объёма.

«И в то же время полученные предшественниками результаты указывают на высокую перспективность площадей. На Тэлевеемской площади можно прогнозировать выявление среднего по запасам золотосеребряного месторождения с богатыми рудами, аналогичного «Валунистому» и «Куполу». На Кыплатапской площади — месторождения с золотосеребряным оруднением, аналогичных «Клёну», — прогнозирует Андрей Ефимов.

Звучит амбициозно, но вполне реалистично: объекты территориально близки друг к другу. По сути, «Купол», «Майское», «Двойное», «Песчанка», «Валунистый» буквально окружили исследуемые площади. Около 15 лет назад Кыплатапская площадь даже рассматривали как одну из якорных для привлечения иностранных инвесторов, но её место заняли другие объекты, в частности «Купол».

Ну а Кыплатап до сих пор представляет интерес — в частности, для владельцев названных объектов, не исключено, что кто-то из них и выступит покупателем в будущем. Заинтересованность демонстрировал и «Кинросс», правда, дело было до пандемии, и «Полиметалл», с которым «Терра Инвест» плотно работает — даже участвовали в конкурсе юниоров. Правда, не победил — хотя по-прежнему отстаивает преимущества исследуемых объектов.

А они имеются: как и «учил» Алексей Осенмук, компания выбрала объекты с развитой инфраструктурой.

Тэлэвеем расположен непосредственно на дороге, соединяющей г. Певек с «Валунистым». Дорога, правда, грунтовая, но начало хорошее. До Певека 300 км, до посёлка Майского — 150. В 8 км от западной границы Кыплатапа тоже есть дорога, на которую выходят проходящие вблизи участка зимник и летник. Расстояние до населённых пунктов — примерно такое же. А ещё в 35 км есть ЛЭП 110 кВ. В общем, совсем даже не белое безмолвие.

«По объёму инвестиций мы рассчитываем на 250 млн рублей на Кыплатап и 300 — на Тэлэвеем. Правда, проект мы составляли в конце прошлого – начале этого года, но хочется верить, что цены не будут выше. Месторождения всё-таки несколько разные с точки зрения горнотехнических условий.

По моим данным, вложив порядка 70–100 млн на Кыплатапе, мы уже всё поймём про эту площадь: либо это другой масштаб интереса, либо неудача. На Тэлэвеем, если мы правильно спланировали буровые работы, нам тоже нужно порядка 100 млн рублей, чтобы оценить ситуацию», — ответил на вопрос о необходимых инвестициях Андрей Ефимов.

Загадочная русская душа

Итак, у нас была успешная история, была перспективная, а сейчас будет история… скажем, непростая.

«Я не знаю более перспективной страны, чем Россия», — с ходу заявил директор Mineral Exploration Network (MEN) Александр Михайлов. Вступление было бы весьма патетичным, если бы 11 лет компания не работала за рубежом.

Г-н Михайлов рассказал, что с Игорем Васильевым, своим партнёром, он встретился, когда они оба пытались запустить геологоразведочные проекты в Карелии. И оказалось, что проще будет построить бизнес в Финляндии: геология та же, а лицензию получить куда проще.

«Все эти годы мы искали возможности работать в России. Мы подавали заявки на поисковые лицензии, которые уходили на аукционы, где выставлялся неприемлемо большой стартовый капитал. И только в конце 2018 года нам удалось добиться своей цели: мы представили свой проект на конкурсе «Полиметалла» и здесь получили поддержку. То есть при всём сегодняшнем прогрессе, при новом подходе к заявительному принципу без помощи «Полиметалла» мы не смогли выйти на российский рынок», — рассказал Александр Михайлов.

Ну вот, приехали… А к чему были заявления о совершенствовании нормативной базы, о развитии рынка? Г-н Михайлов говорит: да, прогресс в России есть, он заметен. Но ни в одной стране, где довелось работать Mineral Exploration, компании не понадобилась помощь «старшего брата», чтобы получить лицензию.

Это притом что затраты на ГРР в России, особенно в удалённых регионах, куда выше: здесь и транспортировка, и ограниченный по времени полевой сезон, и необходимость забрасывать на объект снаряжение до начала полевых работ.

«Мы испытываем трудности ещё и из-за российских бюрократических процедур, но движемся вперёд. И очень надеемся, что в ближайшее время в России индивидуальные поисковики, опытные геологи, которые провели много поисковых сезонов и у которых есть в запасе идеи и замечательные проекты, смогут получать лицензии в России.

А мы очень рады, что сейчас работаем здесь. Скоро наша поисковая группа должна быть на Чукотке», — поделился г-н Михайлов.

Кто поймёт загадочную русскую душу.

Президент и главный исполнительный директор Kinross Пол Роллинсон

«Чульбаткан очень интересный, перспективный, относительно низкорисковый проект на стадии геологоразведки со значительным потенциалом по дальнейшему приросту минерально-сырьевой базы. Это приобретение прекрасно гармонирует с активами Kinross, так как позволяет максимально эффективно использовать наш передовой опыт кучного выщелачивания в условиях холодного климата (в частности, с похожими параметрами производства «Кинросс» работает на руднике Форт Нокс на Аляске)».

Главный исполнительный директор группы «Полиметалл» Виталий Несис

«Наше сотрудничество с юниорами набирает обороты. Мы рассчитываем на коллег из MEN и их большой и разносторонний опыт использования передовых методов ведения поисковых и геологоразведочных работ на ранних этапах».

Текст: Анна Кучумова