Наверняка все специалисты отрасли уже вдоль и поперёк изучили список дефицитных стратегических минералов, утверждённый российским правительством. Этот документ стал для индустрии своеобразным ориентиром. Сегодня многие компании, презентуя свои проекты, ссылаются именно на него.
И, кажется, дело пошло: активизировали работы ранних стадий — от изучения недр до строительства перерабатывающих предприятий. И вроде бы объявленные сроки реализации — это уже ближайшие годы, однако специалисты всё равно видят поводы для опасений. Так что реально изменится в следующие пять лет: какими полезными ископаемыми мы сможем себя обеспечить до 2030 года?
Мы уже писали о том, что Минпромторг России предпринял попытку сформировать материальные балансы дефицитных стратегических видов минерального сырья по основным звеньям технологических цепочек. Проект «Консолидация» курировал НИЦ «Курчатовский институт» ВИАМ, а участвовали в нём несколько научных организаций, в том числе и ФГБУ «ВИМС».
Специалисты оценили объёмы производства действующих предприятий, учли объекты, которые в ближайшие годы должны ввести в эксплуатацию, и наложили эту информацию на прогноз потребления полезных ископаемых до 2030 года. Проанализировав ситуацию по 21 виду минерального сырья, эксперты пришли к не слишком позитивным выводам: по большинству дефицитных ПИ мы не сможем зарыть потребности страны за счёт собственных мощностей. Во всяком случае, не в ближайшую «пятилетку».
Сразу уточним, что ВИМС использовал прогнозные данные об объёмах потребления различных элементов, полагаясь на информацию ВИАМ. Методику разработали в НИЦ: авторы учли ретроспективные сведения за последние пять лет, информацию, которую получили в результате прямого опроса производителей и покупателей, а также проанализировали ключевые документы. Потребление они оценивали для всех видов ПИ: от сырья до товарной продукции различной степени передела — и пересчитывали на компонент.
Эксперты ВИМС, составляя свой прогноз, как и всегда, подошли к делу очень системно. Они разделили 21 вид полезного ископаемого на три группы. В первую вошли те, по которым к 2030 году ожидается рост потребления на 8-50% по сравнению с 2023 годом: это марганец, хром, молибден, титан, цирконий, бокситы, ванадий, бериллий, ниобий, скандий, германий и графит. Вторая группа менее многочисленная, здесь оказались элементы, которых нам понадобится на 100-400% больше: вольфрам, плавиковый шпат, рений, тантал, галлий и индий.
А третью группу образует одинокий литий, потребление которого вырастет на 500% и больше, и это, кстати, ещё очень скромные оценки. Об этом рассказала специалист Информационно-аналитического центра по недропользованию, входящего в состав ФГБУ «ВИМС», Людмила Дорожкина, выступая на второй научно-практической конференции «Актуальные проблемы поисковой геологии».
Дальше ВИМС, учитывая заявленные проекты и ориентировочные сроки их реализации, построил прогноз производства дефицитных видов минерального сырья для обеспечения потребностей отечественной промышленности. Точнее, прогноза появилось два: консервативный и базовый.
Первый предполагает, что добывать сырьё и производить продукцию мы в ближайшие пять лет будем только на действующих мощностях (с учётом планов по изменениям проектных показателей), а второй — что всё же введём в эксплуатацию новые месторождения: некоторые из них сегодня находятся на стадии подготовки, а некоторые — только разведки. Третий параметр, который ввели специалисты института, составляя прогноз, — вероятность реализации проекта с учётом возможных рисков.
В итоге аналитики сформировали четыре группы полезных ископаемых. В первую вошли те дефицитные ПИ, которыми мы в любом случае не сможем обеспечить себя до 2030 года: рений, марганец, хром, бокситы, индий, титан и разделённые РЗМ тяжёлых фракций. Вторая группа — это те элементы, которые, мы, возможно, сумеем получить сами: обеспеченность составит 100% при базовом сценарии, однако вероятность реализации этих проектов низкая.
Сюда попали ниобий, тантал, плавиковый шпат, скандий, вольфрам и цирконий. Третья группа — это минеральное сырьё, которое мы, вероятнее всего, получим на своих производствах при базовом сценарии: молибден, германий, литий, бериллий и разделённые РЗМ лёгких фракций. Ну и четвертая группа — самая оптимистичная: здесь всё будет хорошо при обоих сценариях.
К сожалению, она же является и самой малочисленной, сюда вошли ванадий, галлий, графит и кварцевое сырьё.
Посмотрим на примерах, что сегодня происходит с несколькими значимыми для нашей экономики полезными ископаемыми.
Это элементы из первой группы, то есть обеспечить ими себя самостоятельно мы никак не сможем.
Сегодня в России разрабатывают только одно месторождение марганца — «Ниязгулово-1», где работает компания «УГРУ Восток». Руда здесь очень бедная, содержание полезного компонента — порядка 13%, и она без предварительного обогащения идёт на Магнитогорский металлургический комбинат. Таким образом, ВИМС констатирует, что собственного производства марганца в России сейчас нет.
До 2030 года ориентировочно должна стартовать отработка двух месторождений: Усинского в Кемеровской области и Парнокского в Республике Коми. Однако, даже если это случится, мы сможем закрыть свои потребности в этом элементе только на треть.
Есть в стране и другие потенциальные объекты: Красное и Шунгулежское в Иркутской области, Порожинское в Красноярском крае, Тыньинское в Свердловской и Больше-Токмакское в Запорожской областях. Однако последние три сейчас находятся в нераспределённом фонде, предстоит разработка технологии обогащения. Так что в ближайшие пять лет работы здесь не начнутся.
В первую группу попал и хром. Как и в случае с марганцем, добыча этого полезного ископаемого сдерживается особенностями МСБ: преобладают руды низкого качества. Запасы сырья, востребованного производителями феррохрома, сосредоточены в мелких и средних объектах. На Россию приходится всего пара процентов от мировых запасов этого металла, и с СССР за добычу хрома отвечал Казахстан, где в XX веке вырос целый город Хромтау, то есть «хромовая гора». Ну а после распада Союза республика стала главным поставщиком металла в Россию, но теперь это уже импортные объёмы.
Но хром в стране добывают. Профильные предприятия работают в Ямало-Ненецком автономном округе (горный массив Рай-Из) и Пермском крае (Сарановская группа месторождений), однако суммарно российские предприятия закрывают только 36% от объёма внутреннего спроса, остальную хромовую продукцию мы импортируем.
Ожидается, что до 2030 года потребление хрома в стране вырастет на 71%. При этом с дополнительными объектами всё сложно: ожидается ввод дополнительных мощностей только в пределах Рай-Изского массива, но они смогут повысить обеспеченность лишь до 43%.
С потенциальными объектами у нас тоже негусто. В нераспределённом фонде находятся Аганозёрское и Сопчеозёрсрское месторождения, но, говорит Людмила Дорожкина, содержание в них оксида хрома меньше, чем требует современная промышленность. Здесь можно было бы производить чардж-хром — ферросплав, который за рубежом получают именно из бедного сырья. Однако для этого необходимы комплексная переоценка объекта и разработка соответствующей технологии, поэтому реализация такого проекта точно не состоится в скором времени.
По подсчётам ВИМС, до 2030 года Россия не сможет обеспечить себя также и титаном, хотя проекты, связанные с добычей этого металла, сейчас на слуху. У нас работают Ловозёрское месторождение лопаритовых руд, Туганское месторождение ильменита и Куранахское титаномагнетитовое месторождение.
Суммарно они закрывают 9% от общероссийского спроса. Здесь ситуация практически такая же, как и с хромом: в период существования СССР главным поставщиком была Украинская ССР, сохранялось сотрудничество и после распада Союза, но по понятным причинам в нынешних условиях оно невозможно. При этом потребление титана в России в 2030 году должно увеличиться на 323%.
Консервативный сценарий прогноза ВИМС подразумевает рост собственной обеспеченности до 26%, и сюда включено только увеличение производства лопаритового концентрата на Ловозёрском ГОКе. А вот базовый сценарий — это уже 86% за счёт ввода Арианднеского месторождения в Приморском крае и второй очереди Туганского ГОКа, однако вероятность такого развития событий ВИМС называет низкой.
Интересно, что представители самого Тугана, выступая на отраслевых конференциях, заявляют, что всё идёт по плану и вторую очередь введут в обозначенные сроки. Напомним, что добытчик заявлял, что проект будет реализован в три этапа: в 2030, 2031 и 2032 годах. Каждый год ГОК предполагает увеличивать объёмы переработки на 2,3 млн тонн.
Но, по словам Людмилы Дорожкиной, вторая очередь Тугана сейчас оказалась под вопросом. Причиной специалист назвала убыточность производства из-за высокой налоговой нагрузки на добычу полезных ископаемых. Ситуация может измениться, если проект получит господдержку.
При этом в России ведь есть ещё и Пижемское, и Африкандовское месторождение — последнее, по информации из открытых источников, уже вообще находится на низком старте. Специалист ВИМС не отрицает этого, но обращает внимание на то, что запустят эти объекты уже после 2030 года.
Кроме того, у нас есть несколько титановых месторождений в нераспределённом фонде: благодаря этим объектам мы также сможем увеличить производство металла, но это опять же случится уже в следующие «пятилетки».
С вольфрамом — металлом из второй группы в классификации ВИМС — ситуация интересная: грубо говоря, у нас имеется брешь в технологической цепочке. До 2023 года, объясняет Людмила Дорожкина, собственное потребление этого металла в России полностью соответствовало внутреннему производству.
Однако мы экспортировали концентрат и закупали продукцию следующего передела: паравольфрамат аммония и оксид вольфрама. Эти соединения производил завод «Гидрометаллург» в Нальчике, но в 2023 году предприятие было остановлено. Сегодня перерабатывающие мощности в стране фактически отсутствуют.
Добыча же идёт. У нас есть месторождение Восток-2, россыпный ручей Инкур, техногенный объект Барун-Нарын и оловорудные Фестивальное и Правоурминское, где вольфрам является попутным компонентом.
Пока этого нам хватает. Но к 2030 году ожидается рост потребления на 92%, и тогда при базовом сценарии мы будем обеспечивать себя только на 40% — прежде всего, скажутся исчерпание запасов и снижение объёмов производства на Восток-2. Однако имеются у нас объекты, которые теоретически должны войти в строй до 2030 года: это обсуждаемый Тырныауз в Кабардино-Балкарии, а также Инкурское и Холтонсонсокое в Бурятии, Коклановское в Курганской области,
Агылкинское в Якутии и Кти-Тибердинское в Карачаево-Черкесии. Если все эти объекты состоятся, обеспеченность собственными ресурсами составит 411%. Но в ВИМС считают, что вероятность реализации этого сценария низкая.
Кроме того, у нас есть как минимум два потенциальный объекта: месторождения Спокойнинское и Приморское, но это уже история будущих лет.
Во вторую группу попали также ниобий и тантал. Оба эти металла сегодня добывает Ловозёрский ГОК — они входят в состав комплексной лопаритовой руды. Обеспеченность составляет 67% по танталу и 19% по ниобию. При этом потребление 2030 году обещает вырасти на 95 и 127% соответственно. Это означает, что нам нужны дополнительные объёмы.
Консервативный сценарий включает только увеличение объёмов производства на Ловозёрском ГОКе, однако этого нам не хватит. В базовом сценарии дополнительным источником становится Зашихинское редкометалльное месторождение в Иркутской области. По проекту его должны запустить в 2025 году, а перерабатывать концентраты планируется на новом ХМЗ в Забалькалье, а конкретно — в известном урановыми шахтами Краснокаменске.
Завод ещё предстоит построить. На обеспеченность ниобием Зашихинское месторождение глобально не повлияет, а вот по танталу оно вместе с Ловозером может дать показатель в 159%. Но, говорит Людмила Дорожкина, сведений о начале строительства такого завода нет, время уходит, так что есть основания полагать, что к 2030 году запуска не случится.
На ситуацию с ниобием должен повлиять запуск не столько Зашихинского, сколько Томторского месторождения в Якутии. Если всё получится, мы будем обеспечены этим редким металлом на 432%. Но, по данным ВИМС, у Томтора может смениться собственник, а значит, сроки запуска проекта и объёмы производства, вероятно, будут скорректированы.
Томторская руда — это ещё и потенциальный мощный источник скандия. Его мы добываем: объём очень небольшой, металл является попутным на Долматовском месторождении. Однако этого достаточно, чтобы закрывать 21% российского потребления — здесь счёт идёт на тонны. Если Томтор запустят, обеспеченность страны скандием составит 948%.
О редкоземельных металлах мы уже писали очень много, поэтому обозначим только ключевые моменты. Отрасль является полностью импортозависимой, поскольку внутри страны отсутствуют промышленные разделительные мощности. Единственным источником сырья остаётся всё тоже Ловозёрское месторождение комплексной лопаритовой руды. На Соликамском магниевом заводе из концентрата получают коллективный карбонат РЗМ, часть которого перерабатывают на мощностях «Скайград», однако основной объём идёт на экспорт.
Перспективы развития РЗМ-отрасли у России, конечно же, есть, и связаны они с развитием производства «Скайград», который много лет продвигает идею извлечения редкоземельных металлов из фосфогипса, а также со строительством разделительного цеха на СМЗ.
Оба проекта уже находятся в стадии реализации, но специалисты ВИМС обращают внимание на то, что все проблемы разом мы с их помощью решить не сможем. По подсчётам института, реально закрыть потребности в разделённых редких землях по лантану, церию, неодиму и празеодиму, в меньшей степени — по диспрозию и гадолинию.
Таким образом, в ближайшие годы нам предстоит большая работа, и объективно не стоит рассчитывать на то, что мы сможем обеспечить себя дефицитными стратегическими металлами так скоро, как хотелось бы. Есть перечень очевидных вызовов: где-то это ввод готовящихся или разведываемых месторождений в запланированные сроки, где-то — разработка и доводка технологии, а где-то — и поиск, оценка новых качественных объектов.
Подготовила Кира Истратова
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.