ГЛАВНОЕ МЕНЮ
Нашли ошибку? Выделите ее мышкой
и нажмите Ctrl + Enter

«Заметаем» углеродный след

07.04.2022

Категория «углеродный след» и тесно связанный с ним «углеродный налог» были на слуху в прошедшем 2021 году и наверняка не утратят своей актуальности в наступившем 2022 году. Связано это, в первую очередь, с инициативой ЕС ввести трансграничное углеродное регулирование в рамках большой «Зелёной сделки».

Лес
Фото: freepik.com

Учитывая растущую популярность климатической повестки, не за горами тот день, когда каждое предприятие столкнётся с новыми вызовами. Как вычислять углеродный след компании?

Какие документы понадобятся для работы в новых условиях? Как можно снизить углеродный след и повысить свою конкурентоспособность на мировых рынках?

Выбросы прямые и косвенные

Как мы видим, вопросов достаточно, и первый из них — что такое собственно углеродный след, и как именно его следует подсчитывать? Выражаясь простым языком, углеродный след — это все выбросы парниковых газов, которые так или иначе связаны с деятельностью предприятия или государства.

Важно, что к парниковым газам относится не только известный всем СО2, но также метан, закись азота, гидрофторуглероды, перфторуглероды, гексафторид серы, трифторид азота, перечисляет генеральный директор ООО «КарбонЛаб» Михаил Юлкин. Это те газы, которые указаны в Рамочной конвенции ООН по изменению климата. Кстати, с трифторидом азота связана интересная история.

Дело в том, что этот газ образуется при производстве солнечных батарей, и до того, как в рамках борьбы с изменением климата не начался их массовый выпуск, содержание трифторида азота в атмосфере было так мало, что его не учитывали в числе парниковых газов.

Главный специалист дирекции по экологии НЛМК Александр Самородов, выступая на вебинаре «Углеродный след как фактор конкуренции на рынках», отметил, что выделяют 3 уровня scope (масштаба) выбросов.

«Первый — это прямые выбросы, которые происходят у вас на площадке, от вашего автотранспорта, даже если он покидает вашу площадку. Второй — это энергетические косвенные выбросы, связанные с полученной энергией из сети или от сторонней котельной. Третий — прочие косвенные выбросы, всё, что не связано непосредственно с энергией.

Здесь может быть всё, что угодно. В первую очередь добыча ресурсов, изготовление материалов, даже поездки сотрудников на работу, командировки и, конечно же, использование продукции вниз по цепочке поставок», — отмечает г-н Самородов.

Именно на уровне scope 3 присутствует самый большой риск неопределенности, ведь он действует в обе стороны цепочки поставок. Нефтегазовый комплекс, как и в принципе любая добыча топлива, стоят здесь особняком.

Для большинства организаций выбросы от даунстрима занимают не самое важное место в общей структуре, но у нефтяников углеродный след от использования продукции примерно в 8 раз превышает таковой от её производства, приводит данные Михаил Юлкин. Другими словами, сжигание бензина или дизеля даёт больше парниковых газов, нежели их производство.

Определение углеродного следа продукции основано на принципах оценки жизненного цикла по цепочке поставок, начиная от идеи, заканчивая утилизацией и конечным размещением отходов, образовавшихся после использования продукции.

«Жизненный цикл по цепочке поставок не ограничивается одним годом. Если ваша продукция после использования потом несколько десятилетий гниёт на свалке, это тоже нужно учесть. Различают полный («от истоков до ликвидации») и частичный («от истоков до ворот», или «от ворот до ворот») углеродный след продукта.

Потребителей, как правило, интересует «от истоков до ворот», не учитывая выбросы от использования. То есть с каким углеродным следом продукция приходит к ним на предприятие. При схеме «от истоков до ворот» считают выбросы на площадке и вверх по цепочке поставок, обычно потребитель этим удовлетворен», — рассказывает Александр Самородов.

Берём в руки калькулятор …

Как же именно вычисляется размер углеродного следа? Существует два основных метода подсчёта количества выбросов: путём прямых измерений и расчётный метод. Говорить, что какой-то из них предпочтительнее другого, было бы неверно. Так, при определении выбросов СО2 приоритет отдаётся расчётным методам, а выбросы других видов парниковых газов можно определять
с помощью обоих методов.

А в случае с утечкой метана эффективнее будут прямые измерения. С другой стороны, при сжигании топлива лучше использовать расчётный метод, ведь если измерять на выходе, вы преувеличите показатели, ведь в атмосфере уже есть СО2.

Какие же принципы лежат в основе расчётного метода? Здесь опять-таки можно выделить два подхода, отмечает Михаил Юлкин. Первый подход строится на основе массового баланса углерода, когда считается содержание углерода на входе и выходе производственного процесса.

«Та разница, что мы недосчитались в запасах, это и есть углерод, который превратился в СО2. Зная количество С, можно высчитать количество выбросов СО2, используя коэффициент 3,664. Содержание углерода обычно определяется по лабораторному анализу либо по данным от поставщиков, либо по справочнику», — объясняет Михаил Юлкин.

Помимо простоты и надёжности, у этого метода есть очевидный минус: таким образом можно вычислить лишь выбросы СО2, но не других парниковых газов. Для остальных случаев применяют расчёт выбросов с использованием коэффициента эмиссии. Именно он является стандартным методом оценки.

«Здесь расчёт выполняется по формуле Е=А*EF, где Е — выбросы за отчётный период, А — данные о воспроизводстве или потреблении ресурса, с которым связаны выбросы парниковых газов за отчётный период, EF — коэффициент эмиссии. В свою очередь, коэффициенты эмиссии в простейшем случае определяются как средний уровень выбросов парниковых газов на единицу соответствующей продукции или ресурса.

Более сложные подходы предусматривают определение этих коэффициентов с учётом особенностей региона страны, предприятия, применяемой технологии, данной конкретной энергетической или технологической установки, конкретного ресурса (его происхождения, теплотехнических, химических и иных свойств)», — рассказывает генеральный директор ООО «КарбонЛаб».

На первый взгляд формула несложная, но главное — подобрать правильный коэффициент эмиссии. Поэтому, несмотря на кажущуюся простоту метода, для того чтобы заниматься углеродным учётом, по-хорошему нужно иметь фундаментальное техническое образование. Пока ошибок много, причём на всех уровнях.

Углеродный след не так-то просто высчитать ещё и потому, что предприятия редко выпускают только один вид продукции. Обычно наименований несколько, а значит, просто посчитать все выбросы, а потом разделить на количество продукции, в таких случаях не получится.

Для каждого отдельного вида продукции процедуру подсчёта углеродного следа нужно производить отдельно. При этом каждое последующее уточнение даётся ценой всё больших затрат и приложенных усилий.

«Углеродный след продукции — более сложная история, потому что вам нужно отделить выбросы, которые связаны с продукцией, от тех, которые не связаны с ней. То есть проследить цепочку, именно описывающую накопление выбросов, вызванных производством определённого вида продукции.

Это сложно, зачастую предприятия имеют котельные, которые отапливают и город, надо считать внимательно, чтобы не приписывать лишнего. Разная продукция одного и того же предприятия будет иметь разный углеродный след», — говорит Михаил Юлкин.

Пока на уровне компаний существуют добровольные стандарты выбросов, самый популярный из них — GNG Protocol Corporate Accountingand Reporting Standard. Российские методики тоже существуют, но во всех случаях, кроме обязательной отчётности (которой в России пока нет), предпочтительнее пользоваться международными. Впрочем, в ожидании принятия закона об углеродном регулировании на национальном уровне многие российские компании уже занимаются этой отчётностью.

Что касается конкретных рекомендаций по методам подсчёта углеродного следа, пока в России это «серая зона», где нет жёстких требований. Пока для всех видов выбросов допускается использовать расчётный метод, отмечает Михаил Юлкин.

Фото: freepik.com

Не только охранять, но и восстанавливать

Тем не менее систему контроля за выбросами пока ещё нельзя назвать глобальной. На конференции ООН по изменению климата, которая состоялась осенью прошлого года в Глазго, российская делегация также поднимала вопрос о механизме взаимного признания углеродных единиц, эмитированных в разных странах.

И хотя здесь удалось добиться определённого прогресса, большинство стран по-прежнему планируют бороться с глобальным потеплением самостоятельно, без оглядки на соседей.

«Если вы посмотрите на климатические стратегии большинства стран, там нет упоминания внешних углеродных единиц. Они устроены по принципу «сам выбрасываю, сам сокращаю». Только в некоторых странах, например, в Японии, Новой Зеландии, Швейцарии, есть оговорки, что они собираются достигать углеродной климатической нейтральности с привлечением углеродных сокращений из других стран.

Я бы сказал, что сама идея углеродного рынка осталась, важные недоумения по этому поводу были сняты. Мы примерно представляем себе, как это может выглядеть, какие проекты будут востребованы. Но я бы стал делать ставку на сокращение выбросов собственными силами и создание национальной системы регулирования выбросов парниковых газов», — прокомментировал итоги конференции глава ООО «КарбонЛаб».

Для РФ эта инициатива важна ещё и потому, что её введение позволит снизить углеродный баланс страны за счёт поглощающей способности лесов. Впрочем, и здесь есть свои «но».

«Леса являются естественными поглотителями СО2. Но, во-первых, это происходит до определённого возраста деревьев. Старые деревья, наоборот, норовят СО2 выбрасывать. В природных условиях лес как сложная экосистема находится в равновесии: сколько он поглощает, столько же и отдаёт. Поглощающей способностью обладают растущие, молодые леса или леса, высаженные на месте вырубок», — говорит г-н Юлкин.

Таким образом, для более эффективного поглощения парниковых газов важны именно новые лесные насаждения. Это долгий процесс — 5–7 лет до появления поросли, которая может считаться поглощающей СО2 из атмосферы.

Впрочем, и существующие леса нельзя оставлять без охраны. Помимо этических, есть и климатические причины. Ведь в случае лесных пожаров весь накопленный углерод вновь окажется в атмосфере.

«Лес — сложная категория для учёта. Например, вы взяли в аренду лес, который раньше считался резервным, и никакого надзора за ним не было, и вырыли вокруг него ров, поставили датчики, чтобы охранять его от возможных пожаров. Если через год после того, как вы взяли его в аренду, возгораний не произошло, будет ли это означать, что вы произвели дополнительные поглощения СО2 или сокращение выбросов?

Непонятно, был ли пожар, если бы вы ничего не сделали. То есть делать выводы мы можем только на длительных интервалах и очень вероятностно. Кстати, именно из-за высокой неопределённости и волатильности ЕС не засчитывает поглощение лесами в счёт выбросов парниковых газов. То есть если ваша компания вошла в число регулируемых, компенсировать выбросы поглощением в лесах нельзя», — объясняет Михаил Юлкин.

Таким образом, не все лесные проекты будут автоматически приравниваться к климатическим. Просто огородить участок леса и говорить, что всё, что там выросло, — это углеродное поглощение, и продать не получится. Если компания собирается таким образом снизить свой углеродный след, то ей нужно заниматься не только охраной, но и посадками лесов.

Впрочем, лесная тематика ещё требует дальнейшего изучения. Не исключено, что поглощающая способность зелёных массивов больше, чем мы предполагаем.

«Те коэффициенты поглощения, которые мы имеем сейчас, высчитывались в других климатических условиях. Возможно, что сейчас деревья могут поглощать больше СО2, потому что его концентрация в атмосфере выросла», — предполагает г-н Юлкин.

Конференция ООН по изменению климата
Фото: ukcop26.org
Конференция ООН по изменению климата
Фото: ukcop26.org

Незаметный преступник — метан

В целом у России на конференции в Глазго была сильная позиция: высокая доля атомной энергетики, большие лесные массивы, из-за закрытия многих промышленных предприятий после распада СССР снизились и выбросы парниковых газов в атмосферу. Однако своя ахиллесова пята нашлась и у нашей страны. Речь идёт о метане. Выше уже говорилось, что главным виновником в глобальном потеплении принято считать СО2.

Но при этом забывают о метане, а ведь он обладает в 25–30 раз более сильным парниковым эффектом. Правда, нужно учитывать классификацию парниковых газов на короткоживущие и долгоживущие. И метан живёт в атмосфере 12,5 лет, тогда как углекислый газ — века и даже тысячелетия.

Именно поэтому парниковые выбросы измеряют чаще не в тоннах, а в условных единицах СО2-эквивалента, для чего используется такой критерий, как потенциал глобального потепления. Он отражает относительный прирост излучения в атмосфере, вызванный увеличением содержания данного парникового газа в атмосфере на 1 тонну по сравнению с одной тонной СО2 в течение определенного времени.

Обычно это 100 лет, именно на таком промежутке метан превосходит СО2 в 25 раз. Если взять более короткий отрезок времени, то разница может вырасти до 85 раз. Метановая тема имеет прямое отношение к нефтегазовой промышленности. Один из таких примеров привёл Михаил Юлкин. Речь идёт о снимках со спутника, на которых видно, что труба, принадлежащая «Газпрому», «парит».

Из этого был сделан вывод об антропогенной природе утечки метана в атмосферу. Впрочем, представители отечественных добывающих компаний не считают эту методику правильной, а выделение метана в атмосферу связывают с таянием вечной мерзлоты.

Ещё более запутанной ситуацию делает тот факт, что при оценке утечки метана используют расчётный метод, а не прямые наблюдения, когда утечки не измеряются, а фактически «назначаются», исходя из методики.

Но в данном случае, это, равно как и съёмка со спутников, — не лучшее решение, считает генеральный директор ООО «КарбонЛаб». Приоритет должен быть отдан точечным наблюдениям, тем более что сейчас на рынке существует оборудование, позволяющее определять утечки удалённо. В таком случае можно будет с большой уверенностью определять происхождение метана в атмосфере.

Действительно, большое количество метана выделяется «естественным» образом, из-за таяния вечной мерзлоты. Но кавычки здесь неслучайны, в конечном счёте главная причина тоже связана с деятельностью человека. Однако здесь есть важная оговорка, это уже не ложится на «углеродный баланс» компании, которая занимается добычей на том или ином участке.

Вообще, вопрос о сокращении выбросов метана на международном уровне впервые так серьёзно был поднят именно на конференции в Глазго. Было принято решение к 2030 году снизить на 30% выбросы метана, что позволит сократить рост температуры на планете на 0,2 градуса к 2050 году. Подписи под этим документом поставили представители более 100 стран, Россия в их число не входит.

Вредные выбросы
Фото: freepik.com

Углеродный налог: у страха глаза велики?

Для чего компаниям вообще нужно считать углеродный след? Здесь мы возвращаемся к инициативе ЕС по введению углеродного налога. Многие поспешили увидеть здесь политический подтекст, а само трансграничное углеродное регулирование — это протекционистская мера, направленная на поддержку европейского производителя. Даже звучали призывы оспорить это решение ЕС в судебном порядке, апеллируя к тому, что это нарушает нормы ВТО.

С эти не согласен Михаил Юлкин. По его мнению, главный принцип ВТО — не допускать дискриминации внешних поставщиков по сравнению с внутренними — здесь не нарушается. Дело
в том, что многие крупные европейские компании уже несколько лет покупают квоты на выброс углерода.

Да, для некоторых отраслей сейчас действует льготный период, когда они получают квоты бесплатно. Однако в рамках «Зелёной сделки» установлены более жёсткие, чем ранее, требования по ограничению выбросов.

Уже к 2030 году их в ЕС планируют сократить на 55% от уровня 1990 года или почти на 40% по сравнению с сегодняшним днём. В этих условиях оставлять исключения для каких-то отраслей уже невозможно, поэтому в новом пакете предусмотрен отказ от бесплатных квот.

Однако это может привести к «углеродной утечке», когда предприятия уходят в другие юрисдикции, где регулирование не такое жёсткое. То есть, с точки зрения борьбы с изменениями климата, ничего не изменится, а Европа потеряет рабочие места.

Как раз для того, чтобы этого не допустить, и вводят углеродный налог. Соответственно, ни о какой дискриминации речи быть не может, убеждены в Евросоюзе. Более того, строго говоря, платить придётся не самим поставщикам, а импортёрам-покупателям их продукции.

Конечно, это всё равно снижает конкурентоспособность компаний на европейском рынке. Сюда стоит добавить ряд административных трудностей: нужно зарегистрироваться в соответствующей системе, покупать сертификаты, сдавать отчёты.

Однако есть и хорошие новости. Во-первых, платить углеродный налог будут не все отрасли. Пока речь идёт о чёрной и цветной металлургии, химической и цементной промышленности
и выработке электроэнергии.

Сейчас на экспорт нефти и газа новая норма не распространяется, и, по мнению г-на Юлкина, скорее всего, подобная ситуация сохранится и в будущем. Кроме того, законодатель предусмотрел переходный период с 2023-го по 2025 годы.

«Потери компаний из-за углеродного налога начнутся с 2026 года и в первые годы затронут лишь 10% углеродного следа импортируемого товара. Затем ставка налога будет расти на 10% ежегодно до 2035 года», — рассказывает Михаил Юлкин.

Так что же, у страха глаза велики, и последствия введения углеродного налога не станут фатальными для отечественной промышленности? Но успокаиваться рано, главная угроза для российской промышленности, по мнению генерального директора ООО «КарбонЛаб», исходит не от углеродного налога, а других климатических инициатив ЕС.

«Зацикленность на углеродном регулировании импорта, на мой взгляд, не оправдана. Другое дело, что в пакете «Зелёная сделка» есть статьи, которые нас напрямую не задевают, но в принципе приведут к снижению объёмов импорта из России нефти и газа.

Это требования по возрастанию доли возобновляемых источников энергии до 40%, снижению общего потребления энергии на 36% и декарбонизации транспорта, причём не только автомобильного, но и авиационного, и морского», — отмечает г-н Юлкин.

Выбросы, углеродный след
Фото: freepik.com

Учимся работать по-новому

Предусмотрительные руководители уже готовятся к введению углеродного регулирования. Здесь нужно учитывать, что на высшем уровне обсуждается идея введения подобного налога в России,
а в Сахалинской области уже действует пилотный проект по торговле квотами. Существует несколько способов снизить углеродный след предприятия.

В первую очередь — это модернизация с целью повышения энергоэффективности производства, переход на возобновляемые источники энергии или менее углеродоёмкие виды топлива (например, с угля на природный газ), перечисляет Александр Самородов.

Среди менее очевидных вариантов: предотвращение вывоза на свалки органосодержащих отходов (чтобы не допустить выбросов метана от разложения отходов), рециклинг отходов, совершенствование логистики (например, отдавать предпочтение поездам, а не автомобилям), улавливание и геологическое хранение СО2.

Можно пойти на хитрость, выделив из своей структуры подразделения с низким углеродным следом специально для поставок на экспорт. Что-то подобное осуществил «Лукойл», когда в мае прошлого года выделил свои активы с высоким углеродным следом в отдельную компанию-дочку «ВДК- Энерго».

В своё время и в «старушке Европе» грешили подобным образом, когда старые объекты сбрасывали с баланса, переписывая их на подставные компании. Тогда как основной бизнес оставался «белым и пушистым», имея низкий углеродный след. Однако без структурной перестройки обойтись всё же не получится. Это понимают крупнейшие мировые нефтедобывающие компании.

По словам г-на Юлкина, Total, BP, Equinor, Shell уже вкладываются в такие зелёные технологии, как солнечная и ветряная энергетика, водородное и биотопливо, агрегаторы управления спросом, накопители энергии.

«Shell, BP, Total ставят ещё более жёсткие цели — вплоть до достижения полной углеродной нейтральности. Скупая стартапы, они создают вокруг себя «зелёное облако» и потихонечку перекладывают туда средства. Здесь главная проблема скорее не в отсутствии средств и желания у компаний, а в отсутствии достаточного количества стартапов», — считает Михаил Юлкин.

Кроме этого, по результатам опроса международной организации Oiland Gas Climate Initiative, 62% нефтегазовых компаний установили долгосрочные количественные цели по снижению парниковых газов в той или иной форме. Ещё 85% нефтегазовых компаний назначили членов совета директоров или комитет совета директоров, отвечающих за политику по вопросам изменения климата.

Стараются не отставать от иностранных конкурентов и российские нефтедобывающие компании. Так, на заседании совета директоров ПАО НК «Роснефть» в декабре 2020 года был утверждён план по углеродному менеджменту до 2035 года.

Также на своём сайте компания заявляет, что и после достижений этих целей продолжит поиск дополнительных возможностей по достижению чистой углеродной нейтральности в перспективе до 2050 года.

В декабре 2021 года в «Лукойле»также объявили о стремлении добиться нулевых выбросов к 2050 году. Суммарно компания планирует инвестировать в «зелёную» энергетику $15 млрд за 10 лет, что на 30% больше всей программы поддержки ВИЭ в России, пишет «Коммерсант».

В частности, речь идёт о строительстве 4 ГЭС, 4 солнечных электростанций и одной ветряной электростанции. Также в «Лукойле» планируют создать индустрию улавливания и захоронения углерода, что позволит сократить выбросы парниковых газов в России на 100–500 млн тонн к 2050 году.

В «Газпром нефти» ставят задачи по снижению углеродного следа на 30% уже к 2030 году. Для этого компания инвестирует в новые технологии, такие как улавливание и закачивание в подземные хранилища углерода и разделение попутного газа на полезные фракции.

Важно, что эти мероприятия позволят не только снизить углеродный след, но и провести структурную трансформацию бизнеса, что очень важно в условиях декарбонизации экономики. Так что следить за своим углеродным следом нужно не только для того, чтобы платить меньше налогов (платить, возможно, вообще не придётся).

Это даёт нефтедобывающим компаниям возможность не просто приспособиться к изменениям, но и идти в авангарде процесса глобального энергоперехода.


Текст: Андрей Халбашкеев


Поделиться:
Статья опубликована в журнале Нефтегазовая Промышленность №1 2022
Еще по теме

Подпишитесь
на ежемесячную рассылку
для специалистов отрасли

Спецпроекты
Рудник. Урал 2023 | Обзор выставки
Главные события выставки «Рудник. Урал — 2023» в рамках спецпроекта dprom.online. Представляем «живые» материалы об участниках и о новых решениях:...
В помощь шахтёру | Путеводитель по технике и технологиям 2023
Путеводитель для шахтёра: актуальные решения для добывающих и перерабатывающих предприятий в одном месте. Рассказываем про современные технологии в...
Уголь России и Майнинг 2023 | Обзор выставки
«Уголь России и Майнинг 2023» - международная выставка техники и оборудования для добычи и обогащения полезных ископаемых. Главный интернет-партнёр...
MiningWorld Russia 2023
25 апреля 2023 года в Москве стартует одна из главных выставок в добывающей отрасли – MiningWorld Russia.

Спецпроект «MWR-2023: Обзор выставки» –...

Уголь России и Майнинг 2022 | Обзор выставки
Проект «Уголь России и Майнинг – 2022» глазами dprom.online. Обзор XXX Международной специализированной выставки в Новокузнецке: обзоры техники,...
MiningWorld Russia 2022 | Обзор выставки
Обзор технических решений для добычи, обогащения и транспортировки полезных ископаемых, представленных на площадке МВЦ «Крокус Экспо» в Москве....
Рудник Урала | Обзор выставки
Главные события выставки «Рудник Урала» в рамках спецпроекта dprom.online. Полный обзор мероприятия: «живые» материалы об участниках и их решениях -...
В помощь шахтёру | Путеводитель по технике и технологиям
Путеводитель по технике и технологиям, которые делают работу предприятий эффективной и безопасной.
Уголь России и Майнинг 2021 | Обзор выставки
Спецпроект dprom.online, посвящённый международной выставке «Уголь России и Майнинг 2021» в Новокузнецке. Репортажи со стендов компаний-участников,...
Mining World Russia 2021 | Обзор выставки
Спецпроект MiningWorld Russia 2021: в прямом контакте. Читайте уникальные материалы с крупной отраслевой выставки международного уровня, прошедшей...
День Шахтёра 2020 | Взгляд изнутри
В последнее воскресенье августа свой праздник отмечают люди, занятые в горной добыче. В День шахтёра 2020 принимают поздравления профессионалы своего...
Уголь России и Майнинг 2019 | Обзор выставки
Спецпроект dprom.online: следите за выставкой в режиме реального времени.

Ежедневно: репортажи, фотоотчеты, обзоры стендов участников и релизы с...

COVID-2019 | Добывающая отрасль в режиме карантина
Спецпроект DPROM-НОНСТОП. Актуальные задачи и современные решения. Достижения и рекорды. Мнения и прогнозы. Работа отрасли в условиях новой...
Mining World Russia 2020 | Репортаж и обзор участников выставки
Международная выставка в Москве Mining World Russia 2020 – теперь в онлайн-режиме. Показываем весь ассортимент машин и оборудования для добычи,...
популярное на сайте
Подпишитесь на Телеграм-канал "Нефтегазовая промышленность" Свернуть

Подпишитесь
на ежемесячную рассылку
для специалистов отрасли

Спасибо!

Теперь редакторы в курсе.