Добывающие компании и вопросы климата — курс неизменен?

Многие предрекали, что в новых экономических условиях климатическая повестка и вопросы экологии будут отодвинуты на второй план. Однако пока российские компании не отказываются от своих планов в этой сфере.

Ради чего бизнес и государство готовы вкладывать деньги в экологию даже в кризисные времена? И какую пользу могут принести климатические проекты прямо сейчас и в перспективе? Ответы на эти вопросы искали участники Восточного экономического форума.

Крупный бизнес не отказывается от климатических проектов

В последние годы многие российские добывающие предприятия активно занимаются экологическими проектами и снижением углеродного следа своей продукции. Примечательно, что этот порыв не исчез в новых политических и экономических условиях. По крайней мере на словах руководители корпораций заявляют о верности избранному ранее курсу.

«С изменением ситуации появилось очень много идеологем о том, что экологическую повестку надо убрать или снизить требования, что эта тема фейковая. Но для нас ESG-повестка является константой», — сказал по этому поводу вице-президент по федеральным и региональным программам «Норильского никеля» Андрей Грачёв.

Поддержал коллегу и генеральный директор СУЭКа Степан Солженицын:

«Вариант «давайте откажемся» не рассматривается. Восстановить доверие в наших городах — это центральная задача для угольной отрасли. Сделать это можно через практические вещи: ставим газоочистку, инвестируем в новые современные фильтры, которые в 5–10 раз эффективнее тех, что стоят на наших объектах сегодня, капитально реконструируем тепловые сети.

Есть проекты по использованию золошлаков. У угля, как и у атомной отрасли, есть своё «наследие». И его ликвидация — проект на много десятилетий. В этом и есть наша миссия сегодня. Повестка не стала менее актуальной, наоборот, более прикладной и реалистичной».

В компании «Полюс» также решили не откладывать запуск своей климатической стратегии после февральских событий.

 «Главное, что мы рассматривали не только климатические риски, но и возможности: повышение эффективности производства, снижение ресурсоёмкости и доступ к капиталу как через торговлю климатическими единицами, так и через «зелёное» финансирование.

Критерии Минэкономразвития вписываются в проекты, которыми мы занимаемся: энергосберегающие технологии, проекты по снижению выбросов на горно-транспортном комплексе за счёт использования без- и низкоуглеродных источников энергии», — сказал член совета директоров «Полюса» Виктор Дроздов.

О возможностях, которые открывают климатические проекты, говорил и управляющий директор СИБУРа Алексей Козлов.

«Сделать нашу продукцию экологичнее — это не только наш гуманистический приоритет, но и конкурентное преимуществом на глобальном рынке. Во-вторых, ESG здорово помогает пересборке производственных процессов внутри компании», — отметил г-н Козлов.

Читайте также: «Климатическая повестка: пациент скорее жив?».

Санкции сдвигают сроки  

Как мы видим, бизнес настроен на то, чтобы быть экологичным. Однако в условиях санкций делать это гораздо сложнее. Неудивительно, что на форуме прозвучали опасения о том, как бы в погоне за климатическими целями не подорвать собственную экономику.

«Исторически наше главное конкурентное преимущество было основано на дешёвой энергии. И сейчас, если на трансформацию в связи с происходящими геополитическими событиями наложится дорогая из-за СО₂ энергия, то мне сложно сказать, что будет с российской экономикой», — высказал мнение экс-глава СИБУРа Дмитрий Конов.

Кроме этого, сорвать намеченные планы может дефицит комплектующих из-за санкций западных государств. С такими сложностями столкнулись в «Норильском никеле» при реализации «Серной программы»

«Конечно, у нас есть достаточно серьёзные сложности со сроками, потому что с учётом необходимости импортозамещения нам необходимо перепроектировать некоторые аспекты нашей деятельности, выстраивать новые логистические цепочки, несмотря на высокий показатель импортозамещения на Надеждинском заводе — 75%. Но остальные 25% — это электроника, компьютерная техника.

Некоторые товарищи с «маниловским» упорством предлагают разработать систему импортозамещения на предприятии, а когда даёшь им конкретный список того оборудования, которое нам нужно импортозаместить, они почему-то расстраиваются», — рассказал Андрей Грачёв.

Именно с невозможностью закупить критические комплектующие связано решение властей сдвинуть сроки некоторых программ.

«Для решения задач импортозамещения в «Чистом воздухе» сдвинуты сроки завершения проекта в 12 городах до конца 2026 года и начало мероприятий в новых городах в сентябре 2023 года. Эти решения не означают приостановку проектов. Мы точечно решаем вопросы импортозамещения», — подчеркнул первый замминистра природных ресурсов и экологии Константин Цыганов.

И в целом из уст членов правительства прозвучал тезис, что хотя поставленные задачи никто не снимал, но требования к бизнесу будут смягчены.

«Цель достичь декарбонизации к 2060 году остаётся неизменной, другое дело, что план по реализации этой стратегии с отраслевыми КПИ мы отложили на первый квартал и, скорее всего, будем откладывать дальше, пока как раз не появится понимание и бизнес не скажет, что готов говорить об этом всерьёз.

Можем заверить, что будем делать это крайне аккуратно, с пониманием, что тема климата должна помогать нашей структурной трансформации, технологическому перевооружению, а ни в коем случае не быть дополнительной обузой», — отметил министр экономического развития Максим Решетников.  

Читайте также: «Заметаем углеродный след».

Климатические проекты: выходим на самоокупаемость

Тем не менее и в правительстве, и в крупных корпорациях, конечно, надеются на то, что эти проекты со временем выйдут на самоокупаемость и даже начнут приносить прибыль. Ставка здесь делается на рынок углеродных единиц и «зелёные» инвестиции.

По первому направлению сделан серьёзный прорыв: с 1 сентября в России заработал реестр углеродных единиц. Ожидается, что первые сделки по их купле-продаже на внутреннем рынке пройдут уже в этом году.

«1,6 млрд тонн СО₂-экивалента — потенциал сокращения выбросов в России. Из них 900 млн — сокращение выбросов и ещё 700 млн тонн — поглощение. И если хотя бы 10% этого потенциала будет реализовано, мы сможем выпускать в обращение порядка 5 млн углеродных единиц в год — это большой рынок. Россия имеет все шансы стать одним из крупнейших поставщиков углеродных единиц в мире», — отметил заместитель министра экономического развития Дмитрий Вахруков.  

Однако для того, чтобы реализовать этот потенциал, нужно добиться признания единиц, произведённых в России.

«Да, мы думаем о монетизации, но видим здесь ряд сложностей. Многое зависит от методологии: может получиться, что поглощающая способность российских лесов чем-то хуже канадских, и водоросли у нас не те растут в морях и т. д. Поэтому мы совместно с научными организациями готовим свои обоснования по этим процессам органической химии. Если они будут приняты — будем производителями углеродных единиц, если нет — будем покупать», — рассказал Андрей Козлов.

Сейчас идёт работа по формированию международных правил углеродного рынка. И если в 2021 году на этом поприще, казалось, был достигнут прогресс, то теперь в этот процесс вмешались политические факторы. Мнения участников форума по тому, как двигаться дальше, разделились. Большинство высказалось за то, что следует продолжать придерживаться международных стандартов.

«Я считаю, что система регулирования должна быть максимально близка к международным стандартам. Если будем изобретать велосипед заново, то так и не будем включены в международное взаимодействие. Это не гонка, чья методология круче, это поход за объединение рынка. Идёт процесс объединения китайской и европейской таксономии. И если с точки зрения переориентации товарооборота мы будем смотреть на Азию, то рано или поздно столкнёмся с таким же карбоновым регулированием», — озвучил мнение Виктор Дроздов.  

Впрочем, с этим согласны не все.

«Климатическая повестка — одна из самых противоречивых тем в мире, особенно когда все нововведения диктуются нам «оттуда», где опять стали использовать источники энергии с большими выбросами углекислого газа.  При этом Россия должна оставаться приверженцем «зелёной экономики» и углеродной нейтральности.

Нам нужно вырабатывать собственное, национально ориентированное мнение и методологию в этой части. Разрабатывать те способы достижения углеродной нейтральности, которые в первую очередь полезны нам», — считает вице-президент по взаимодействию с органами управления «Норильский Никель» Дмитрий Пристансков.

На уровне государства пока нельзя говорить об отходе от принципов глобализма в этом вопросе. Однако очевидна переориентация на азиатские рынки.

«Мы продолжаем участвовать в переговорах по формированию международных правил углеродного рынка. Прежде всего мы сосредоточимся на том, чтобы обеспечить взаимное признание с дружественными странами, такими как Китай, Индия, для того, чтобы совместно реализовывать климатические проекты. Нужны межправительственные соглашения, бизнесу будет сложно решить эти задачи», — рассказал Дмитрий Вахруков.  

Выходим на рынки «зелёного» финансирования

Второе направление — зелёное финансирование. И здесь тоже из-за политических факторов неизбежен поворот на Восток. Возможности внутреннего рынка здесь ограничены.

«Конечно, российские инвесторы со временем будут всё больше и больше внимания уделять ESG-фактору, анализу финансовой отчётности. Но надо признать, что на данном этапе это не то, что волнует умы российских инвесторов», — отметил Виктор Дроздов.

Однако у нас пока отсутствуют механизмы участия иностранных инвесторов на внутреннем рынке, потому что ещё не созданы необходимые биржевые инструменты. Пока единственный способ — эмитироваться на зарубежных, в данном случае азиатских рынках. Впрочем, и здесь всё не так гладко.

«Мы видим, что публичные зелёные инструменты не получают какой-то дополнительной премии по сравнению с публичными долговыми инструментами. Более того, критерии отнесения проектов к климатическим в Китае несколько отличаются от тех, что представило Минэкономразвития РФ. Поэтому говорить о том, насколько интересен нам выход на какие-то азиатские рынки с брендом зелёного финансирования, наверно, пока преждевременно», — рассказал Виктор Дроздов.  

Сложности возникают и на институциональном уровне. Пока китайские площадки готовы рассматривать участие компаний из России только в перспективе. 

«Для того, чтобы получить рейтинг в Китае, существуют определённые ограничения. Конечно, мы можем предоставлять такую услугу, но нужно исследовать каждый конкретный случай. Мы регулируемся китайскими законами, это вносит некоторые осложнения. Важно установить хорошие отношения с институциональными игроками, понять, каким образом проходит сертификация.

Ваши компании должны надлежащим образом представить свои возможности нашим инвесторам. Но мы открыты и, я думаю, сможем предложить свои сервисы по всему миру», — пояснил руководитель отдела глобальной стратегии и управления бизнесом Pengyuan International Терри Чжан.

Как мы видим, сложности есть. Однако несмотря на них большинство участников рынка продолжает верить в перспективы климатических проектов. Конечно, ключевым фактором остаётся финансовая устойчивость компаний.

И тем не менее всё вышеперечисленное даёт основания думать, что, несмотря на сдвиги по срокам и возможное сокращение финансирования, полного отказа от климатических и экологических программ, по крайней мере в ближайшем будущем, не произойдёт.  

«Вопросы климата никуда не делись, более того, очевидно, что высокие цены на углеводороды подстегнут дальнейшее развитие альтернативной энергетики и энергосбережения. И климатическая повестка будет на острие всех этих сдвигов. Нормализация отношений, скорее всего, тоже начнётся с климатических тем. Мы здесь должны быть готовы, не отстать. Это соответствует нашим интересам, связанным с технологической модернизацией экономики, структурными изменениями», — резюмировал Максим Решетников.