Грани алмаза: место России на рынке

Культовый слоган «Бриллианты навсегда» маркетологи придумали для De Beers больше ста лет назад. Согласитесь, это гениальный ход: два слова сделали бриллианты в сознании людей символом богатства и вечной любви. А заодно обеспечили уверенность алмазодобывающих компаний в собственном будущем.

De Beers, кстати, по-прежнему держит марку, оставаясь крупным производителем алмазов. Однако по объёмам и стоимости добываемых алмазов в мире она на втором месте. Лидер этого весьма специфичного рынка — российская «Алроса».

Рынок этот необычен. Судите сами: основное влияние здесь оказывают пять крупнейших компаний, суммарно они добывают три четверти мировых алмазов — очень велика стоимость выхода на рынок. Артельные компании, конечно, трудно сосчитать, но высот «большой пятёрки» им уж точно не достичь.

«Рынок алмазов можно сравнить с рынком металлов платиновой группы, где доминируют всего несколько компаний. Также есть сходство между алмазами и МПГ в географическом расположении месторождений — в топе Россия и страны Африки. Но рынок алмазов относительно небольшой — в денежном выражении он в 10 раз меньше рынка МПГ и в 100 раз — рынка золота.

Спрос на природные бриллианты не так велик, чтобы большее число месторождений могло работать рентабельно», — объяснил председатель комитета по поддержке предпринимательства в сфере добычи, производства, переработки и обращения драгоценных металлов и драгоценных камней ТПП РФ, генеральный директор ОАО «Красцветмет» Михаил Дягилев.

Алмазная география

Основной объём мировой добычи алмазов (порядка 97%) обеспечивают уже названные Россия, страны Южной Африки, Канада и Австралия.

«В 2019-м мировая добыча алмазов составила 141 млн карат. Это не пиковые значения, однако показатели достаточно высокие», — отметил главный геолог АК «Алроса» Константин Гаранин, выступая на вебинаре «Геология и минерально-сырьевая база алмазов Сибири и Арктических регионов России».

Онлайн-конференция «Геология и минерально-сырьевая база алмазов Сибири и Арктических регионов России» состоялась в рамках медиаобразовательного проекта «Геовебинар», который начал свою работу в апреле этого года. У его истоков стояли Общество экспертов России по недропользованию, Геологический факультет МГУ и международный горно-геологический форум Мингео Сибирь и инвестиционная онлайн-платформа «Территория Ресурсов». В настоящее время в рамках проекта регулярно проходят онлайн-конференции, лекции и семинары для профессионалов горнодобывающей отрасли.

Наша страна — безусловный лидер по добыче алмазов, хотя представляют Россию всего два игрока. Игрока, мягко скажем, неравносильных. Ежегодно в России добывают порядка 42 млн карат, из них 5 млн приходится на «АГД Даймондс», весь остальной объём добывает мировой алмазный гигант — «Алроса».

Примечательно, что карта ресурсов алмазов не идентична карте их добычи. В качестве перспективных появляются такие регионы, как запад Африки, и Азия, и США.

«Вроде бы география шире — но это только с одной стороны. С другой же, в последние десятилетия так и не удалось вовлечь в разработку новые месторождения. Хотя были попытки работ в северных регионах Австралии, а также в Бразилии. В итоге основная алмазодобыча по-прежнему сосредоточена в лидирующих странах», — прокомментировал г-н Гаранин.

Вообще же, что касается объёмов мировых ресурсов алмазов, то цифры, приведённые в различных источниках, существенно отличаются — в том числе потому, что разнится методология оценки ресурсов. Консолидированная оценка экспертов — около 5 млрд карат.

И здесь Россия впереди планеты всей: по JORC у нас 1162,5 млн карат ресурсных запасов — это 22% от мировых. Очень перспективная алмазная страна  — Ботсвана (19%), впрочем, здесь и сейчас идёт активная добыча. 12% приходится на Анголу и 8% на ЮАР, что делает Африканский континент невероятно привлекательным регионом для добытчиков. В обеих Америках сосредоточено 11,5% мировых ресурсов, из них 10% приходятся на Канаду.

«Что общего есть между драгоценными металлами и камнями? Во-первых, у нас общий закон. Во-вторых, общий регулятор — Минфин. Если говорить о масштабе отрасли, то добыча алмазов составляет примерно 1/7 часть от консолидированной отрасли драгоценных металлов и драгоценных камней.

По моей оценке, годовой оборот алмазов в России доходит до 300 млрд рублей, а весь оборот драгоценных металлов и камней доходит до 2 трлн рублей. Из них около 1,5 трлн рублей — это оборот золота. Я сейчас имею в виду все добытые и произведённые драгметаллы, включая вторичное производство, которые попали на внешний и внутренний рынок и составляют выручку компаний, работающих в отрасли. Но если алмазами у нас в стране занимаются две компании, то драгоценными металлами — более 550.

Практически все они добывают золото, и всего несколько компаний имеют отношение к платиновым металлам. Алмазы по своему смыслу и значению для людей очень похожи на золото: их используют в производстве ювелирных изделий, кроме того, они являются предметом инвестиций. Ведь золото — это тоже в основном непромышленный металл. 85% золота отправляется в инвестиционную сферу или в ювелирные цели, хранится в виде банковских продуктов».

«Свидетели Кимберлитовой трубки»

Впрочем, может быть, мы сегодня не всё знаем о своей родной планете. Константин Гаранин лишний раз подтвердил: почти все известные сегодня месторождения алмазов связаны с кимберлитами, которые приурочены к архонам — с архейским фундаментом и возрастом кратонизации 2500 млн лет и более.

Во втором приоритете — протоны. Австралийское месторождение Аргайл — явление, безусловно, интересное. Это очень богатый объект, однако это по-прежнему единственная лампроитовая трубка в мире, где в промышленных масштабах добывают алмазы. Правда, г-н Гаранин отметил, что уже в ближайшие годы оно будет полностью отработано.

«Много дискуссий идёт о выделении дополнительных источников алмазного сырья, но до настоящего времени в промышленных масштабах отработки такие работы не велись. Впрочем, все мы знаем о Попигайском кратере, и Виктор Масайтис в своё время определял, что ресурсы такой структуры могут по весу превосходить ресурсы всех алмазов, которые сосредоточены во всех алмазоносных телах других кинетических структур в мире.

В нашей компании уровень изученности недр очень высок, и наши аналитики фокусируются на кимберлитовых месторождениях. Однако мы ждём открытий от наших коллег из науки по обоснованию промышленной алмазоносности других типов минерального сырья», — сказал Константин Гаранин.

Заместитель начальника «Центр-Сибнедра» Иван Курбатов полагает, что такой активный интерес к кимберлитовым структурам — особенно в России — имеет не только геологическую, но и историческую основу.

Ни для кого не секрет, что большинство современных месторождений полезных ископаемых, в том числе драгоценных металлов и камней, открыли советские геологи в середине прошлого века. Открыли — в смысле нанесли на карту, разработка многих из них началась много позже, а каких-то ещё и вовсе не началась.

За поиски алмазов Союз взялся сразу после войны, работы шли широким фронтом, в некогда необжитой тайге появлялись фабрики, площадки для самолётов, а сами поиски превратились в некоторое производственное соревнование.

«Веховым стал 1949 год. Во-первых, это год открытия якутских алмазов. Ну а во-вторых, именно в апреле этого года в Министерстве геологии СССР начались большие перемены, которые рикошетом ударили по алмазникам. Сменился министр геологии, и это событие внесло много смуты в организацию работ. Самым большим отрицательным новшеством я бы назвал введение жёсткой секретности», — рассказывает Иван Курбатов.

Геологические организации, говорит Иван Иванович, перевели чуть ли не на военное положение — с охраной, печатями и режимом секретности. Но ведь геология — это наука, где многое построено на аналогиях, и, если геологи не обмениваются информацией, они легко могут упустить нечто важное.

Иван Курбатов рассказал, как в 1980-х ему попалась в руки брошюрка о нетрадиционных типах алмазоносных пород лампроитов Австралии. На ней стоял гриф «Для служебного пользования».

«Так что многие геологи просто не владели этими знаниями. В результате в геологической среде среди тех, кто занимался алмазами, сформировалась «каста свидетелей кимберлитовой трубки», обладающих некоторыми сакральными знаниями. Я полагаю, что такое положение дел негативно сказалось и на результативности работ, в первую очередь на тех регионах, где алмазные рудные тела, трубки не были найдены», — рассуждает Иван Курбатов.

В поисках алмазов

Но, как следует из приведённых выше цифр, нашу страну природа не обделила, и даже гипотетическая недоизученность недр не мешает нам быть лидерами мировой алмазодобычи.

И конечно же, не стоит думать, что современные алмазники только подъедают советское наследство. Воспроизводство МСБ остаётся насущной задачей наших добытчиков — и одновременно проблемой отрасли.

Если говорить об «Алросе», то это не просто очень крупная, но ещё и достаточно диверсифицированная промышленная группа: помимо структур добычи и реализации, у компании есть и собственный газовый актив, и транспортные мощности — в том числе и авиапарк. Конечно же, геологоразведке в «Алросе» уделяют достаточно внимания.

«Основная задача геологоразведочного комплекса — это обеспечение прироста запасов и прогнозных ресурсов категории P1. Это, наверное, то, для чего существует любое геологоразведочное предприятие. Особенность компании «Алроса» — это мощное проведение оценочных работ, и предприятие выделяет значительную часть бюджета геологоразведки на прирост прогнозных ресурсов P2 и P3», — отметил Константин Гаранин.

Интересы компании в России сейчас сосредоточены в трёх регионах. Богатейшая территория — это Сибирская платформа, в частности, Республика Саха: г-н Гаранин говорил о 900 млн карат здешних запасов. Также работы ведутся в Архангельской области и в Пермском крае.

«Да, мы все помним, что первый русский алмаз нашли именно на территории нынешнего Пермского края, но сегодня россыпи здесь отработаны, а перспектива отработки коренных месторождений пока не реализована. Поэтому с точки зрения поискового задела логично наше присутствие в двух основных регионах: в Якутии и в Архангельской области», — уточнил главный геолог «Алросы».

Истощение месторождений «Алросе» в ближайшие годы точно не грозит. И всё-таки Михаил Дягилев говорит о том, что вопросы геологоразведки — это проблемный для отрасли момент.

Да, «Алроса» интенсивно вкладывается в геолого-разведку, но активнее всего работает на уже обнаруженных и наиболее перспективных месторождениях — что, собственно, закономерно. Ничего похожего на широкомасштабные государственные геологоразведочные экспедиции 1950-х, о которых рассказывал Иван Курбатов, сегодня просто не существует.

«Снижение масштабов государственного финансирования геологоразведочных работ при недостаточных стимулах для бизнеса к их проведению влечёт сокращение объёма геологоразведочных работ на ранних стадиях и уменьшение количества открываемых перспективных месторождений.

Крупные добывающие компании в России инвестируют в геологоразведочные работы поздних стадий, а система поддержки малых и средних компаний, осуществляющих геологоразведочные работы ранних стадий, не сформирована.

Среди вопросов геологического изучения и разведочных работ стоит отметить необходимость мер, стимулирующих бизнес: снятие ограничений на количество лицензий, получаемых по заявительному принципу; отмена платы за конвертацию разведочной лицензии в добывающую; включение участников с прогнозными ресурсами Р1 и Р2 в механизм получения лицензий по заявительному принципу; повышение порога стратегических месторождений до 200 тонн; введение механизмов налоговой компенсации затрат на разведочную деятельность до начала добычи ресурсов и другие», — перечислил возможные шаги для изменения ситуации Михаил Дягилев.

Актуальна для алмазников и проблема отходов недропользования, о которой мы много говорили, описывая работу золотодобывающих предприятий. С алмазами — ровно та же история: добывающие компании называют отработку отходов процессом экономически невыгодным.

Однако то, что сегодня именуется отходами, правильнее называть одним из видов МСБ. Только вот чтобы его использовать, нужны дополнительные условия.

«Необходимо предоставить возможность добывать полезные ископаемые и компоненты из отходов недропользования без проведения геологического изучения недр, в границах отвода, предоставленного в соответствии с лицензией; без проведения государственной экспертизы запасов полезных ископаемых; без согласования и утверждения технических проектов и иной проектной документации на выполнение работ, связанных с пользованием недрами.

Запасы полезных ископаемых на участках недр, предоставленных для добычи полезных ископаемых из отходов недропользования, предлагается ставить на оперативный учёт по результатам их отработки и списывать по завершении работ.

Необходимо установить срок пользования недрами для добычи полезных ископаемых из отходов недропользования до 20 лет. Предложений довольно много, и их реализация, надеюсь, позволит недропользователям начать рентабельную добычу полезных ископаемых из отходов недропользования», — рассказал Михаил Дягилев.

«Алроса» и все-все-все

Между прочим, Россия далеко не всегда была алмазодобывающей державой. Ещё в начале XX века De Beers занимала около 80% мирового рынка, а вот к концу столетия СССР, Канада и Австралия потеснили стоявшую у истоков алмазодобычи компанию с монопольного пьедестала. Однако и сегодня «Алроса» называет De Beers своим главным конкурентом.

Мировые запасы алмазов сегодня оцениваются в 1 774 млн карат. 35% из них — это запасы «Алросы», 24% — De Beers, чьи активы сосредоточены в Ботсване, ЮАР, Намибии и Канаде.

На третьем месте Rio Tinto с активами в Австралии и Канаде. Австралийское месторождение компании — это тот самый знаменитый Аргайл. Когда оно будет отработано, на рынке будут доминировать только две крупных компании.

Среди компаний, так скажем, «второго дивизиона» можно выделить Petra Diamonds и Dominion Diamond. Вообще же более мелкие по сравнению с гигантами рынка предприятия обладают якорными активами, и если консолидировать все эти доли, то они составят до 30% всей мировой алмазодобычи.

Здесь важны два уточнения. Во-первых, российские алмазы — это не только «Алроса». Второй игрок на нашем рынке — «АГД Даймондс»  — достаточно крупная компания, просто на фоне алмазного гиганта её достижения «теряются». В целом же это одна из старейших на европейском севере России компаний по поискам, разведке, добыче и переработке полезных ископаемых.

Разного рода полезных ископаемых — не только алмазов. Однако именно разработку алмазоносного месторождения им. В. Гриба компания сегодня называет основной своей задачей. По разным оценкам, запасы месторождении составляют порядка 100 млн карат при ежегодной добыче в 5 млн карат.

Правда, как рассказал Константин Гаранин, проект подвергался корректировке, и в настоящий момент, по оценкам «Алросы», запасы месторождения им. В. Гриба существенно уменьшились и составляют только 50–60 млн карат.

Ну а во-вторых, «Алроса» — это не только российские алмазы: компания является совладельцем мощного месторождения «Катока», где российскому добытчику принадлежит 41%.

«Мне приятно говорить, что мы диверсифицируем бизнес и выходим на Африканский континент. Вот уже на протяжении 20 лет мы ведём работы в Анголе, оценили перспективы Ботсваны, сейчас начинаем геологоразведочные работы в Зимбабве.

Каждый регион, где есть факты обнаружения запасов алмазов, интересен для компании, мы длительное время проводим оценочные и аналитические работы, причём в разных подразделениях, чтобы возможный потенциал вхождения в тот или иной проект был реализован», — рассказал Константин Гаранин.

Российские алмазы — 2020

Нынешний год однозначно не пройдёт для отрасли добычи драгоценных металлов и камней бесследно. Событие номер один — это, конечно же, пандемия, которая уже ударила по добытчикам. «Алроса» начала год очень успешно и за первый квартал добыла 8 млн карат алмазов — на 2% больше, чем в 2019-м.

Продажи тоже шли хорошо: плюс 15% к показателям четвёртого квартала прошлого года. Но подножку подставил вирус, и с февраля на рынке резко снизилась покупательская активность. И в конце мая Комитет по стратегическому планированию при Наблюдательном совете АК «Алроса» рекомендовал менеджменту компании сократить объёмы добычи.

По предварительным оценкам, при реализации мер по сокращению производства добыча «Алроса» в 2020 году может составить 28–31 млн карат по сравнению с изначальным планом в 34 млн карат. Даже африканский бизнес коронавирус достал: ТАСС передаёт, что шахта «Катока» частично приостановила добычу из-за снижения спроса на алмазы.

«Исходя из сообщений главного российского игрока на этом рынке АК «Алроса», компания уже понизила прогноз добычи алмазов на 2020 год и приняла решение о приостановлении работ по добыче на двух месторождениях. Это связано с кризисной экономической ситуацией на ключевых рынках сбыта, со снижением спроса и продаж алмазной продукции, спровоцированными в том числе распространением вируса COVID-19.

Продажи компании в апреле 2020 года по сравнению с мартом упали в 20 раз. Скорее всего, спрос до конца 2020 года не восстановится, и следует ожидать снижения годовых объёмов добычи алмазов и продаж бриллиантов», — прокомментировал ситуацию Михаил Дягилев.

Но уж не коронавирусом единым… Ведь на 2020 год намечено очень важное для отрасли событие — Кимберлийский процесс, председательствовать в котором будет наша страна. По заявлению Минфина, у нас есть грандиозные планы по продвижению наших инициатив.

В целом это движение направлено на упорядочивание рынка, на борьбу с контрафактом. Вообще-то, «кровавые алмазы» — это больше про африканскую добычу. Однако тема конфликтных алмазов в любом случае касается всех, и легальных производителей — особенно.

«Я вижу две прагматических причины нашего участия в борьбе с контрафактом в рамках Кимберлийского процесса. Первое — защита отечественных производителей алмазов от недобросовестной конкуренции на мировом рынке, занижающей справедливую цену продукции легальных поставщиков. Второе — защита отечественных потребителей бриллиантов от некачественной и нелегальной продукции, поступающей по неофициальным каналам», — высказался Михаил Дягилев.

Помимо участия в международных процессах, наша страна активно занимается созданием внутригосударственной системы прослеживания драгоценных металлов и драгоценных камней. Речь идёт об известном проекте ГИИС — государственной интегрированной информационной системе драгоценных металлов и камней.

У этого процесса две стороны: техническая и правовая, и обе они находятся в стадии развития. Советующие изменения в ФЗ «О драгоценных металлах и драгоценных камнях», касающиеся интегрированной системы, уже приняты в первом чтении, и с 1 января следующего года система, вероятно, заработает, хотя и очевидно, что белых пятен ещё много.

Не обошла отрасль стороной и так называемая регуляторная гильотина — под неё попадает основной для добытчиков драгметаллов и камней закон. Обсуждения и совещания по этому вопросу — в процессе.

«Изменения в закон о драгоценных металлах и драгоценных камнях вызваны, с одной стороны, поручением Президента РФ об усилении контроля в сфере драгоценных металлов и драгоценных камней. Эти изменения начали вноситься в закон уже в 2019 году — о лицензировании переработки лома и отходов, скупки, установлении критериев для включения в Перечень аффинажных организаций.

В настоящее время в Госдуме рассматриваются изменения в закон о создании государственной интегрированной информационной системы (ГИИС ДМДК) по контролю за оборотом драгоценных металлов и драгоценных камней. С другой стороны, виды государственного контроля в области драгоценных металлов и драгоценных камней попали под действие механизма «регуляторной гильотины», и в этой связи изменения в закон направлены на устранение избыточной административной нагрузки на бизнес.

В проекте закона предлагается упростить порядок реализации приоритетного права Гохрана России на покупку ДМДК в Госфонд, отменить обязательное клеймение ювелирных изделий из серебра, исключить многие устаревшие требования по контролю за внутрихозяйственной деятельностью компаний в части учёта, хранения, нормирования и перевозки драгоценных металлов. Отрасль повысит свою конкурентоспособность на мировой арене», — пояснил г-н Дягилев.

Текст: Анна Кучумова