Зеленая энергетика для сырьевых компаний — не приговор, а новые возможности?

Будущее нефтегазовых компаний за последние годы окуталось туманом неопределенности. Связано это с тенденциями по декарбонизации и переходу к зелёной энергетике в мире. Ряд стран, в том числе и Россия, поставили цель достичь углеродной нейтральности к середине века. Неудивительно, что многие успели вынести приговор нефтедобывающей отрасли.

Однако события осени 2021 года, когда резко выросли цены на природный газ и каменный уголь, дали понять, что ответ на этот вопрос не так однозначен. В каком направлении должны развиваться нефтедобывающие компании, чтобы оставаться эффективными в условиях энергоперехода? Ответ на этот вопрос искали участники кросс-отраслевого саммита «Рациональное природопользование: практики устойчивого развития в нефтегазе, нефтехимии, леспроме».

Спрос есть. Надолго?

Если раньше нефтяной отрасли предрекали крах из-за истощения запасов «черного золота», то теперь главная угроза в том, что ископаемое топливо станет никому не нужным в рамках зелёной энергетики. Прямо сейчас спрос на нефть остаётся высоким. Главный вопрос в том, как долго это продлится?

Мнения по этому вопросу разнятся. Начальник департамента стратегического планирования «Газпром нефти» Сергей Вакуленко уверен, что ещё несколько десятилетий ископаемое топливо будет нужно миру. Да, спрос на него в какой-то момент начнёт падать, вопрос — насколько быстро.

«Есть отчёт Международного энергетического агентства — что нужно сделать, чтобы достичь нулевых нетто-выбросов СО2 к 2050 году. В  нём говорится, что спрос на нефть к 2050 году упадёт на 3/4, а на газ  — примерно наполовину, если человечество действительно сможет достичь этих нулевых выбросов. Но даже с точки зрения агентства сделать это будет непросто», — отмечает Сергей Вакуленко.

В свою очередь глобальный вице-президент SAP Бенджамин Бебернесс оптимистично оценивает перспективы отрасли в ближайшей перспективе, особенно если говорить о добыче газа.

«Энергетические компании пересматривают способы ведения бизнеса, потому что они должны реагировать на переход к устойчивой энергетике. Но это не означает, что нефть и газ уйдут в качестве источника энергии. Согласно прогнозам, использование нефти останется примерно на прежнем уровне до 2025 года, а потом начнёт плавно падать до середины века. Потребление газа продолжит свой рост, а потом начнёт также снижаться. К 2050 году газ станет самым важным источником энергии», — считает Бенджамин Бебернесс.

Насильно мил не будешь

Этот оптимизм во многом основан на событиях осени 2021 года, когда стал очевиден главный недостаток альтернативной энергетики. Она просто не в состоянии удовлетворить спрос на энергию в мире. Более того, пока использование энергии, полученной от альтернативных источников, без субсидий — экономически нецелесообразно.

«Последние несколько лет производителям традиционной электроэнергетики намекали — «ребята, ваш срок жизни подходит к концу», пора честно сказать своим акционерам, что их инвестиции никогда не окупятся. Это подталкивало традиционную энергетику к тому, чтобы она сокращалась. И всё это строилось на предположении политиков, что возобновляемая энергетика имеет уже столько мощностей, что старая действительно не нужна. И попутно возобновляемую энергетику активно субсидировали.

Потому что она всё ещё достаточно дорога, и деньги для неё брали, в том числе из традиционной энергетики. Доходность для традиционной энергетики путём различных политических мер занижалась, для возобновляемой — повышалась. Всё это привело к дисбалансу», — считает Сергей Вакуленко.

Чем это плохо — показал взрывной рост цен на газ этой осенью. Здесь нужно пояснить, что если нефть — это, в первую очередь, сырьё для топлива, то газ применяют для производства электроэнергии. А значит, его потребление тесно связано с погодой. В этом году совпали сразу несколько факторов: суровая зима и жаркое лето в Европе и Азии вызвали рост потребления электричества, а засуха в Бразилии — снижение выработки энергии от ГЭС.

В старой парадигме взрывного роста не произошло бы, часть нагрузки пришлась бы на ТЭС и АЭС. Однако в последние годы их число сокращается из-за сильного углеродного следа и последствий аварии на АЭС в Фукусиме. А расчёт, что выпадающие мощности заместит энергия солнца и ветра, не подтвердился.

«Один из подходов политиков состоял в том, чтобы объяснять электорату, что переход на «зелёные рельсы» не сильно будет «бить по  карману». Иначе избиратели не купили бы этот посыл. Реальность состоит в том, что это довольно дорогое удовольствие и строительство мощностей альтернативной энергетики не отменяет необходимости продолжать платить за тепловую. А  когда попытались проехаться «зайцем», мы получили штраф. Это тревожный сигнал о том, что альтернативную энергетику, конечно, развивать надо, а вот выводить из оборота традиционную ещё немножко рано», — считает Сергей Вакуленко.

С тем, что альтернативная энергетика без субсидирования со стороны государства пока неэффективна, согласен и финансовый и коммерческий директор «Салым Петролеум» Максим Высоцкий.

«Интерес к ESG-повестке, на мой взгляд, — попытка ускорить структурную трансформацию. В неё много инвестируют, особенно в Европе, но конкуренция традиционных энергоносителей пока очень высокая, устойчивая. Традиционная энергия дешевле с точки зрения хранения, транспортировки, инфраструктура давно развита, и есть необходимые запасы.

С этой точки зрения стимул в виде создания дополнительных издержек для конкурентов в виде традиционной энергетики подстёгивает к пересмотру инвестиций в пользу зелёной энергетики. Но пока опыт показывает, что запасы прочности зелёной энергетики не соответствуют даже минимальным потребностям того же европейского рынка», — отмечает Максим Высоцкий.

Нужен ли России энергопереход?

Возникает вопрос: если альтернативная энергетика такая дорогая и пока ещё ненадёжная, то, может, России не стоит торопиться с энергопереходом? При том, что недра Родины полны полезных ископаемых, а экспорт нефти и газа — основная статья государственного бюджета?

И всё же ответ на этот вопрос утвердительный. Даже сами недропользователи считают данный процесс неизбежным. Максим Высоцкий, перечисляя слабые места альтернативной энергетики, признал, что само направление развития — абсолютно правильное. Такого же мнения придерживаются и в «Газпром нефти».

«Переход на «зелёные рельсы» мы начали не рано, а, может быть, даже поздно. Глобальное потепление есть, и основные научные теории показывают, что оно имеет антропогенные причины и действительно связано с  выбросами СО2. Поэтому если мы не хотим, чтобы наше пребывание на этой планете стало более неуютным для нас, с этим что-то надо делать. Возобновляемая энергетика действительно нужна, и когда есть возможность не жечь газ, уголь, а получить энергию от солнца и ветра, это делать надо», — убеждён Сергей Вакуленко.

Есть понимание важности этого процесса и у руководства страны. Президент Владимир Путин, выступая на саммите G20, отметил, что Россия, как и другие страны, страдает от глобального потепления и многое делает для борьбы с изменениями климата. Так что задача по снижению эмиссии парниковых газов и повышению энергоэффективности экономики поставлена на самом высоком уровне.

Нефтегазовые компании — будущее за диверсификацией

Так что доходы от продажи углеводородов в будущем будут снижаться, и нефтегазовым компаниям стоит искать новые источники дохода. И  надо сказать, что сейчас для диверсификации бизнеса формируются благоприятные условия.

«Прогнозы на 2022 год весьма позитивные: ожидается, что к концу следующего года стоимость нефти будет продолжать расти. Потребность в энергоносителях будет продолжать расти, и прибыли в апстриме тоже будут продолжать расти. Это позволит постепенно реализовывать стратегии трансформации энергетики», — считает Бенджамин Бебернесс.

Причём это открывает «окно возможностей» именно для российских компаний.

«В связи с тем, что на многие западные компании есть довольно сильное давление их акционеров и правительств, они объявляют, что довольно быстрыми темпами начинают сокращать свои инвестиции. А  добыча нефти и газа, если в них не инвестировать, тоже падает и довольно быстро.

Мы направление добычи нефти и газа, их переработки и поставки потребителям закрывать пока не собираемся. Поэтому предполагаем, что спрос для российских компаний создаст возможности на один, а возможно, и на два инвестиционных цикла», — отмечает Сергей Вакуленко.

С этим согласен и Максим Высоцкий. По его мнению, переход на зелёную энергетику в большей степени повлияет на структуру европейских и американских компаний. В то же время маловероятно, что наступит ситуация, при которой традиционные запасы полностью потеряют привлекательность, считает представитель «Салым Петролеум».

Таким образом, для отечественного бизнеса открываются возможности для структурной перестройки, в  том числе для проведения мероприятий по снижению нагрузки на  окружающую среду. И здесь возможны несколько вариантов.

Во-первых, все крупные российские добывающие компании занимаются переработкой или утилизацией попутного газа. Сегодня это требование законодательства.

«Мы за счёт присутствия крупного европейского акционера с самого начала были ориентированы на  минимизацию выбросов, тогда это виделось через максимальную утилизацию попутного газа. Поэтому с  начала эксплуатации месторождения в регионе ХМАО мы имеем один из самых хороших показателей по проценту утилизации. В общем, к  настоящему моменту, в том числе и благодаря действиям российских властей, утилизация газа — не такая большая проблема, как это было 10  лет назад», — считает Максим Высоцкий.

Кроме этого, непосредственно во время самого процесса нефтедобычи тоже сжигается топливо. Здесь перспективным видится переход на  газомоторное топливо, использование энергии солнца и ветра, что позволит уменьшить нагрузку на  окружающую среду при эксплуатации месторождения и снизить углеродный след.

Многие зарубежные сырьевые компании покупают или организуют совместные предприятия с компаниями по производству альтернативной энергии. Например, Shell инвестирует в строительство сетей зарядки для электромобилей, рассказывает Бенджамин Бебернесс. Однако у российских компаний много других вариантов, как можно встроиться в устойчивую энергетику. Наша страна обладает большим количеством ещё не использованных запасов ископаемого горючего.

В этих условиях российским энергетическим компаниям выгоднее вкладываться не в  полный переход на зелёную энергетику, а в «щит», то есть технологии, которые помогут минимизировать вред от сжигания углеводородов.

«Влияние — прямое, его можно минимизировать, но исключить его точно нельзя. Но его можно компенсировать, заместить чем-то другим. И как раз здесь у нашей страны много преимуществ. Потому что компенсировать этот углеродный след можно теми же природными ресурсами, но не под землей, а над землёй. Здесь преимущества у России куда серьёзнее, чем риски», — считает Максим Высоцкий.

Понятно, что речь идёт о способности лесов поглощать СО2 и связанном с этим потенциалом сибирской тайги. Однако пока на международном уровне до сих пор не выработан механизм взаимозачета углеродных единиц, поэтому вклад российских лесов в борьбу с глобальным потеплением пока сложно оценить.

Ещё одно перспективное направление — инвестиции в «ловушки» для  парниковых газов. Пока эти технологии ещё «сыроваты»: либо экономически нерентабельны, либо их масштаб недостаточен, чтобы действительно повлиять на ситуацию. И  здесь у добывающих компаний есть преимущество: закачка углерода очень похожа на закачку того же попутного газа в пласт. Уже есть необходимая инфраструктура, наработки.

«Это возможности, которые нельзя упустить. Закачка углерода может стать бизнесом в тех регионах, где используются похожие процессы. Это сильно облегчает вход на этот рынок с точки зрения первичных инвестиций. Ничто не мешает одновременно заниматься добычей традиционных ресурсов и тут же закачивать углерод в пласт, создавать углеродные «ловушки» или проводить другие компенсационные мероприятия», — убеждён Максим Высоцкий.

Подводя итоги, следует сказать, что у сырьевых компаний есть хорошие условия для диверсификации производства. Наличие инфраструктуры, технологий, кадров позволяет рассчитывать, что даже когда спрос на нефть и газ упадёт, выпадающие доходы компенсируют новые направления бизнеса. А насколько успешно российские компании осуществят структурную перестройку, покажет время.

Текст: Андрей Халбашкеев